Александра Ронис - Добро пожаловать в прошлое! [СИ]

Ей пришлось долго жать на звонок, удивляясь в душ е , куда подруга запропастилась. Ведь договаривались же! Наконец, после неясного шороха, дверь распахнулась, и Ксения увидела Маринку – бледную, трясущуюся, с гримасой боли на лице.

– Что с тобой?! – ужаснулась Ксюша нездоровому виду подруги. – Тебе врача вызвать?

– Не нужно, – еле выжала из себя Маринка и побрела в комнату, сгорбившись, держась за стенку. Прилегла на кровать, часто и поверхностно дыша.

– Да что с тобой?! Скажи уже, – Ксения приложила руку ко лбу подруги. Он был липкий и холодный.

– Я таблетки приняла, – вновь скривилась та и слабо застонала. – Которые аборт вызывают… Димка принес…

Она говорила медленно, через силу превозмогая боль. Постоянно пыталась найти более удобное для себя положение и никак не могла.

– Что-то с меня так льет, – пожаловалась она. – И больно очень…

– А Димка твой где? – Ксения стояла, кусая губы, с жалостью глядя на Марину. – Почему его с тобой нет?

– Он был, ушел, – ответ был еле слышным.

– И давно ты уже так мучаешься?

– Не помню, – Марина легла на спину и прикрыла глаза рукой. – Спать охота.

– Может, тебе водички? – девушка не знала, чем помочь, но и просто наблюдать за страданиями подруги не могла. – Пить хочешь?

– Хочу, – выдохнула та, но когда Ксения со стаканом в руке вновь появилась у постели, Марина уже дремала.

Девушка потихоньку, на цыпочках прошла в ванную, вымыла руки. На кухне убрала со стола, сполоснула посуду с остатками обеда. Пройдя в туалет, опешила – ободок унитаза был заляпан кровью, а в мусорном ведре валялись использованные женские прокладки. Их было очень много. Надев перчатки, висевшие тут же, Ксения навела порядок и здесь, в душ е сомневаясь в правильности поступка Маринки. Не хотела бы она когда-нибудь оказаться на ее месте.

– Ксю, – слабо позвала из комнаты подруга. – Ты здесь?

Девушка вбежала в спальню и увидела, что та пытается встать.

– Марин, давай скорую вызовем, – взволнованно попросила Ксения.

– Нет, нельзя, – покачала головой подруга. – Мне шестнадцати еще нет. Сразу менты набегут, родителям сообщат, к Димке вопросы будут, – схватилась за живот. – Ксю, у меня прокладки закончились. Ты не принесешь?

Два раза ее просить не нужно было. Схватив ключи, она бегом кинулась в ближайший магазин, находившийся здесь же, во дворе, и через несколько минут уже вернулась. А вернувшись, обнаружила Маринку, лежащую без сознания на полу в прихожей. Страх обуял девушку. А если она умрет?! Негнущимися пальцами Ксения набрала номер «скорой помощи».

Последующие несколько часов показались ей самыми тяжелыми в ее пусть недолгой, не совсем уж радостной, но в то же время и не совсем печальной жизни. Казалось, с того момента, как она тыкала дрожащими пальцами в экран телефона, вызывая «скорую помощь», и до прихода врачей перед глазами пронеслась вся жизнь. Возникло ощущение «дежавю» – она уже сидела вот так на корточках рядом с распростертым и бессознательным телом, беспомощно наблюдая, как жизнь покидает Лену, а она ничего не могла сделать, чтобы хоть как-то помочь. Тогда прибывшие врачи «скорой» лишь бесстрастно сообщили ей о смерти девушки. А если и сейчас произойдет то же самое? Не слишком ли много смертей вокруг нее за сравнительно короткий промежуток времени?

Паника накрыла с головой. Ксения безуспешно старалась успокоиться, чувствуя, как нервная дрожь, зарождаясь где-то глубоко внутри, неумолимо растекается по клеткам, ощутимо сочится сквозь поры на коже, изливается через кончики пальцев и затягивает в темную воронку отчаяния. Ее всю трясло. От непрошено нахлынувших воспоминаний, от страха за Маринку, от чувства собственного бессилия. От понимания того, что придется держать ответ перед врачами, возможно, перед Маринкиными родителями, перед самой Маринкой, в конце концов. Та явно будет не в восторге, что она вызвала врачей. Переживает за своего Димочку, понимает, что ему грозят разборки с ментами, и виновата в этом будет она, Ксения.

Приход бригады скорой помощи остался в памяти каким-то рваным, окутанным туманом кусочком из нереального, призрачного мира. Как будто это и не она вовсе открывала дверь, сбивчиво объясняла, заламывая пальцы, искала в мусорном ведре упаковку от таблеток. У нее постоянно что-то спрашивали, она отвечала, но не помнила, что именно. Зато отчетливо врезался в память пронзительный звонок в дверь, извещающий о прибытии помощи, еще долго потом противно дребезжащий в ушах.