Игорь Савельев - Лицей 2018. Второй выпуск [антология]

— Во-первых. «Пусть ветер унесет твои слова». — Олег подчеркнул «твои». — Фильм-то, конечно, культовый — для детей, но снят, извините, лет пять назад. Да больше! Вы что, всерьез будете уверять людей, что именно сейчас возникли какие-то фанаты, группы, секты? А с чего вдруг они возникли? И потом, «Гамлет» — это все-таки актуальная, громкая премьера. Говорят, он будет всерьез претендовать на мировые театральные премии…

Теперь уже СС решил в ответ завалить его фактами и бумажками, он начал ловко сдавать их из очередной своей папки:

— Вот… Письмо Комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав департамента семейной и молодежной политики города Москвы… — Он справился с этим буднично и даже не сломал язык. — Вот к нам обратился… так, кто это?.. Это детско-юношеский клуб «Аврора» Юго-Восточного административного округа…

— Серьезно? Обратился к вам? Они знают о вашем существовании?

— А вы не паясничайте, Олег Евгеньевич, ситуация действительно очень серьезная. Вот у меня список наиболее активных, агрессивных адептов этой, так сказать, группы, они же, по сути, — главные жертвы…

Ну да. Распечатка списка участников (!) какого-то закрытого сообщества «ВКонтакте» — это прямо-таки вершина борьбы за тотальную бумагизацию всей страны. Со скептической ухмылкой Олег листал: и сколько же здесь? Тридцать страниц? Нет, девятнадцать…

Он замер, вернулся. Рассмотрел аватарку. Потылицына Анна. Черно-белая распечатка, видно плохо, фото размером с монету. Олег сощурился, но так не лучше. Смотрел и смотрел.

— Я вижу, вас это заинтересовало, — язвил СС.

— Вы всегда знаете, чем меня… и что? У вас есть контакты всех этих людей? Это реальные люди? И Самурай Адский? А если я захочу сейчас с ним побеседовать? Или, например, вот с этой девушкой?

— Я вам советую в первую очередь обратить внимание на тех, против чьих фамилий стоит птичка.

«Птичка». Только тут Олег заметил, что некоторые действительно слабенько помечены на полях — немногие, человек, может, пять-семь на весь список.

— О-о, какой сервис!..

Они расстались в ядовитых полупоклонах, но, стерев ухмылку в приемной, Олег через секунду уже не помнил ни о перемонтаже, ни о чем. Он пытался присесть куда-нибудь на подоконник в пустом коридоре, заныкаться в какой-нибудь уголок, но эти коридоры были задуманы так, что присесть было некуда. Подоконники плотно закрыты шторами. Олег на автомате спустился в буфет, про который ходили слухи, будто цены здесь копеечно-символические, издевательство над народом, но, покупая кофе, он даже не заметил, сколько заплатил.

Так.

Найти в поиске девушку с редкой фамилией Потылицына не составило труда.

Он рассматривал фото, теперь полноценное: да. Только странно. Плохой свет, кривая композиция (кривые чьи-то руки, потому что явно это не селфи), желто высвеченное лицо на фоне унылой стены. Такую фотку на аватарку можно было поставить только в порядке самоиронии… до которой она, видимо, доросла. Больше никаких фоток. Ничего ценного, кроме, действительно, безликих репостов на тему «Руки прочь от Коноевского». (Олег уже видел, конечно, все эти залихватские ссылки, заушательские статьи. Сборы подписей на Change.org. Глаза бы уже не смотрели.) Ничего интересного. Ну дата рождения. Ну без сюрпризов. Но хотя бы настоящее имя — а фото в стиле жесткого doc только на подлинность и настраивало — разве не главный сюрприз?

Он знал ее как Газозу. И ничего смешного, хотя смешно, конечно. Но в ночь знакомства он был таким пришибленным, что казалось — почти наплевать. Да и какой ерунды не придумает обесцвеченная малолетка, явно взявшая себе в кумиры певичку — как ее? — Глюкозу?.. Много позже любопытства ради он спросил, что это значит. Оказывается, газозой в Турции называется обычная газировка, «мне просто нравится это слово». ОК. Правда, от Олега, всегда с ней как бы расслабленно-ленивого, не укрылся не то что восторг… Когда она говорила о Турции… Конечно нет, «восторгом» какую-либо ее реакцию в принципе нельзя было назвать: как обычный трудный подросток, она любовалась собой — которой сам черт не брат, — поэтому изображала равнодушие или презрение non-stop, бросала гадости, закуривала с таким шиком, будто эпатировала кого-то. Но какое-то движение в интонации Олег тогда все же уловил. Ему хватило, чтобы понять, что она, может, однажды когда-то — в детстве? — попала в Турцию, и это самое значительное воспоминание в ее жизни. С Газозой вообще всё и сразу было понятно: и вероятный побег из дома, и, вероятно, дом такой, из которого сбегай не сбегай — всем плевать.