Анна Матвеева - Птичий рынок

– Это Вова, – радостно объявил Сергеев.

Так все узнали настоящее имя возмутителя спокойствия нашего дома. Лежа на плечах хозяина, удав прикидывался мирным шлангом и вежливо позволял себя трогать. Разгоряченный угощением ветеринар, подробно рассказывал о повадках лично Вовы и всего семейства констрикторов.

– Они глухие от природы, – восхищался Сергеев, разливая на троих. – Выражение “слушай ухом, а не брюхом” к ним совершенно не подходит, потому что они, наоборот, чувствуют колебания почвы брюшной поверхностью, а разговаривать с ними бесполезно.

Но дамы не собирались разговаривать с Вовой. С их точки зрения, удав и портвейн были одинаковой гадостью, но, поскольку Сергеев являлся единственным источником информации о загадочной Шмидт, дамы терпели этот кошмар. После второго тоста (“за братьев меньших”) они приступили к расспросам: “Как она, бедная наша соседка, всё это пережила?”

– Прекрасно! – отвечал Сергеев. – Она удивительная женщина. Давайте за нее выпьем!

И немедленно выпил, а дамы чокнулись с ним и пригубили.

– Ну, а всё-таки, – спросили они, когда ветеринар опустошил стакан и нежно поцеловал Вову в темечко. – Как она после этого себя чувствует?

– Отлично! – был ответ. – Молится за нас, за всех. Нашему дому с ней повезло. Как говорят в народе, не стоит село без праведника. Я вот думаю, побольше бы таких людей. Ну что, еще по глоточку?

Операция провалилась с треском. Жалея выброшенные на ветер деньги, дамы сказали, что им было очень приятно. Когда они уходили, Вова насмешливо смотрел на них своими черными бусинами. Как будто замышлял что-то дерзкое.

И ведь что оказалось? На самом деле замышлял, гад ползучий. Буквально через пару ночей, когда его хозяин вновь дежурил у себя в клинике, удав выбрался на свободу и пошел протоптанной дорожкой (если можно так сказать о существе, не имеющем ног) по направлению к туалету. Овившись вокруг основания фаянсовой чаши, Вова напоминал эмблему медицины. Затем он нырнул в сливное отверстие и исчез.

Наутро, придя с работы, Сергеев почувствовал себя брошенным и преданным, как будто ему плюнули в сердце. Но даже глубокая обида, усугубленная дешевым напитком из гастронома, не помешала ветеринару исполнить общественный долг. Качаясь, он обошел все сорок восемь квартир нашего дома, разнося дурную весть: “Он опять убежал. Люди, будьте бдительны!” Выслушивал заслуженную брань и шел дальше, как мученик, несущий свой крест.

Шмидт ему не открыла.

– Кто? – спросила она.

– Это я. Он не у вас?

– Нет. Уходите.

– Но я хотел вам сказать…

– Прощайте.

Сергеев очень расстроился и окончательно помрачнел. Должно быть, он наивно рассчитывал на сочувствие отшельницы, однако ее психология оказалась еще более загадочной, чем внутренний мир рептилии. А жильцы дома – что делать? – приняли меры. Крышки унитазов были опущены и придавлены сверху тяжелыми предметами. В тяжелый кошмар превратилось отправление естественных человеческих надобностей. Каждый отправляющий надобности с ужасом ждал появления Вовы, представляя, как удав блуждает в клоаке и, возможно, прямо сейчас ищет выхода на поверхность.

Измученные неизвестностью люди обрывали телефоны представителей власти, требуя решить проблему. Представители власти навестили простых людей и постарались их успокоить, но делали это так неубедительно, их растерянность бросалась в глаза, ясно было, что они не имеют опыта ловли змей в канализации и не могут предложить хотя бы подобия реалистического плана действий. Несколько проживающих в нашем доме либералов, верящих в силу общественного резонанса, запустили на сhange.org петицию “Избавьте нас от Вовы!”, которая набрала 117 жалких подписей. Отдельные паникеры собрались немедленно валить и выставили свои квартиры на продажу, но риелторы, пронюхавшие о нашей беде, бесстыдно опускали цены.

Писучие блоггеры создали ВКонтакте группу “Очковая змея”, полную шедевров сортирного юмора. Вскоре на запах скандала подтянулось телевидение. Журналисты записывали стендапы во дворе нашего дома и пытались взять интервью у Сергеева, который ни с кем не хотел разговаривать, превратившись в совершенного мизантропа. “Как вы думаете, почему он ушел?” – допытывалась через дверь самая настойчивая журналистка.

– По кочану! – рявкнул ветеринар.

Свой материал девушка назвала оригинально: “Свобода лучше, чем несвобода”.

Благодаря этой медиашумихе жильцы нашего дома познали горький вкус славы. Особенно жаль Сергеева, ему не повезло, все его ненавидят, но мир так устроен – жертвы должны быть.