Мария Воронова - Погружение в отражение [litres]

Она вскакивала, бежала в туалет и содрогалась над унитазом от пустых рвотных спазмов.

Наконец Лариса поняла, что если не хочет окончательно сойти с ума, то ей надо еще раз увидеть бывшего любовника. Надо идти в суд.

После этого ей все-таки удалось заснуть тяжело, без сновидений.

Утром она как обычно проводила мужа на работу, потом позвонила на кафедру с очередной порцией вранья про больное сердце и собралась в суд.

Лариса надела серое трикотажное платье, которое почти не носила из-за его старушечьего вида. Оно было куплено специально, чтобы не возбуждать зависть простых людей, если вдруг придется снизойти со своей орбиты в их скучный и скудный мир.

Свои приметные рыжие волосы она спрятала под беретом, а на ноги надела старые сапоги со сбившимися каблуками, которые давно собиралась выбросить. Из зеркала на нее смотрела потухшая, увядшая женщина, придавленная тяжестью своих грехов, – словом, такая, какая она и есть на самом деле.

Путь от дома до суда оказался очень трудным, будто по песку или по воде. Лариса поняла, что выражение «подкашиваются ноги» – не фигура речи, а совершенно реальное физиологическое состояние, ей приходилось заставлять себя делать каждый новый шаг.

Страх не отпускал из своих липких объятий, то ласково нашептывал: «уступи мне, вернись домой и живи со мной дальше», то пугал страшными картинами разоблачения.

Она представляла журналистов, которые наверняка околачиваются в зале суда, и сразу начнут ее фотографировать, и брать интервью, как только Алексей публично на нее укажет.

А вдруг он заявит, что был с ней, чтобы обеспечить себе алиби, и ее выволокут на свидетельское место? Придется лгать…

Лариса обмирала от ужаса, но заставляла себя идти дальше.

Она боялась видеть Алексея. Ей почему-то казалось, что когда убийцу ловят, то все страшное и отвратительное в нем должно выйти наружу, и она ждала увидеть на скамье подсудимых чудовище, монстра, в котором не осталось ничего человеческого.

Но еще больше, и в этом Лариса боялась признаться самой себе, она боялась видеть любовника униженным, раздавленным, пресмыкающимся в попытках выклянчить себе жизнь.

Однако Алексей совсем не изменился. Кажется, похудел, и волосы ему остригли много короче, чем он носил обычно, но это Лариса заметила позже.

На скамье подсудимых сидел тот самый мужчина, который ее любил, и лицо его так же озарилось радостью, когда он увидел ее в зале.

Ей стало мучительно стыдно за свою маскировку, Лариса стянула с головы берет и в перерыв подошла ближе, насколько позволяло ограждение. Она боялась, что конвоир ее прогонит, но он вдруг деликатно отвернулся.

– Ты выздоровела, Лучик? – тихо спросил Алексей.

– Что?

– Ты поправилась?

Господи, она и забыла, что была больна, когда его арестовали!

– А, да.

– Хорошо. А я вот, видишь…

Лариса стиснула зубы, лишь бы не расплакаться.

– Спасибо, что пришла, потому что я очень хотел тебя увидеть и сказать, что не виноват.

Его рука лежала на перегородке, и Лариса протянула свою, коснулась на секунду, – это все, на что она была способна.

Конвойные сказали ему встать и повели куда-то.

– Не бойся ничего, Лучик мой, – шепнул он, уходя.

Лариса выбежала в коридор, ткнулась в первую открытую дверь. К счастью, это оказалась лестница.

Спустившись по ней, Лариса вышла из здания во двор, окруженный желтыми изнанками домов.

Рядом с выходом курил сухой невысокий старик. Лариса узнала в нем народного заседателя и стрельнула сигаретку, он молча протянул пачку, сверкнув на нее удивительно молодыми серыми лучистыми глазами.

Втянув горький едкий дым, она закашлялась и немного пришла в чувство.

Теперь казалось диким, как она могла столько времени думать, что Алексей виноват. Конечно, он ничего такого не совершал, но если в то, что он убийца, поверила влюбленная женщина, то чего можно требовать от остальных? Они его не знают, видят сильного и темного мужика, против которого куча доказательств. Неужели не получится их опровергнуть?

Заметив, что старик смотрит на нее, Лариса выпрямилась и снова затянулась. В этот раз пошло еще ужаснее, даже голова немного закружилась. Зачем только люди так над собой издеваются?

Что ж, раз Алексей сказал не бояться, то действительно бояться нечего, он ничего про нее не скажет. Можно уходить домой и спокойно жить дальше. Со временем любовь забудется, предательству найдутся оправдания, а кости Алексея истлеют.