Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

Нашелся-таки, сумасшедший, по имени Гоша Малышенко, который в тихушку, за десять тысяч долларов купил по цене металлолома у капитана Холмского порта ржавую посудину, отремонтировал, окрасил в черный цвет для маскировки, установил на борту новейшее навигационное и промысловое оборудование и с особым ожесточением и непримиримостью начал свой браконьерский промысел в водах новой немытой «российской империи». С тех пор шхуна уже десяток раз окупила себя и озолотила новых хозяев и Гоша, не без гордости называл ее своей крестной мамой. Счастливый капитан порта Холмск, ломавший голову, где бы можно было утопить чертову шхуну, вдруг занемог от навалившейся на него кучи американских банкнот, вскоре запил и помер, а Гоша в это время уже «наводил мосты» и «сращивал темы» с японскими и корейскими рыбными и крабовыми королями.

И вот Гоша, получивший кликуху «мальчик» за крутой нрав и крепкие кулаки становится легендой японского моря. Все крабовики его уважают и побаиваются, у него команда набрана из отъявленных головорезов и тут какой-то Пашка-краб начинает переходить ему дорогу, не то, что им тесно в океане, «мальчик» начинает терять авторитет у простых смертных рыбаков, а что еще страшнее у японских скупщиков. Сегодня по мнению «мальчика» самодовольный «краб» переполз ту самую черту, переполнил чашу терпения и ему это с рук не сойдет. Два новых его члена команды должны сегодня показать, на что они способны, и Гоша убивает сразу двух зайцев. Убирает конкурента и получает хорошие деньги, а если начнутся какие-либо разборки этих двоих зэков пусть судит морская рыбацкая братия; скобу на шею и концы в воду.

Федул и Квадрат стояли перед своим новым начальником, капитаном «Циклопа», переваливаясь с ноги на ногу и опустив головы вниз. Им обоим было ужасно стыдно за тот позор, который терпели их неукротимый характер и вольная воровская душа. «Ничего, я потерплю это временное унижение» — думал Федул через полураскрытые веки рассматривая начищенные до блеска черные лаковые туфли «мальчика», — вот доберемся до нашего берега, там я тебе покажу кто хозяин на земли.

Те же мысли, но еще более свирепые разрывали черепную коробку Квадрата, но приходилось терпеть. Федул еще в Холмске предложил план уйти от погони на рыбацком судне. На Сахалин они попали на военном самолете, за который заплатили командиру экипажа майору Шкодюку десять тысяч долларов, чтобы он их перебросил в Биробиджан. Но сразу после вылета из Петропавловска планы резко пришлось изменить. Всем военным по вертушке выслали предупреждение о бегстве из тюрьмы особо опасных преступников, и командир воздушного судна заглушив одну из турбин запросил экстренную посадку на одном из военных аэродромов вблизи Холмска.

Федул был вне себя от ярости и хотел прикончить весь экипаж бомбардировщика еще в воздухе, но все же, здравый смысл взял верх над эмоциями, когда Шкодюк поклялся уголовникам, что сам лично доставит на своей машине беглецов в порт Холмск и там посодействует их дальнейшей транспортировке.

Шкодюк сдержал свое слово и через «друзей — пограничников» договорился пристроить двух отставших членов экипажа без документов на шхуну «Циклоп».

Капитан шхуны без особого желания под давлением власти все же взял на борт двух, уж очень похожих на зэков, небритых проходимцев и прямо у себя в каюте огласил свои новым пассажирам условия пребывания на борту судна. А условия были очень просты в формулировке: беспрекословное подчинение капитану, иначе разговор суровый: «Якорь скобу на шею и за борт». Бравые члены команды скалили зубы, предвкушая, как они поглумятся над новичками, но когда через пару часов после выхода в море пассажиры назвали свои клички, которые были известны всем ворам от Владивостока до Комсомольска-на-Амуре и даже в лагерях лютой Колымы, все морячки вдруг дружно присмирели и занялись своими делами, а Федул и Квадрат заняли каюту старпома и весь переход до Хокайдо хлестали виски с пивом из холодильника капитана.

Но не так прост был капитан «Циклопа» по кличке «мальчик, чтобы вот так безнаказанно позволять двум ворам в законе хозяйничать на его шхуне. Ночью под шум ветра и двигателей двух пьяных в дымину законников спеленали, словно младенцев, тугим скотчем, а когда они очухались, выволокли на палубу и начали избивать ногами, обутыми в просоленные дубовые кирзачи. Когда же из порванных ушей и перекошенных ртов гастролеров хлынули потоки крови и их тела, похожие на мешки с дерьмом перестали биться в конвульсиях, «Мальчик» поднял руку, что означало конец экзекуции.