Дарья Сойфер - Статус - бывшая [litres]

– По голове ударил? Ты ранена?

– Да нет же, хлороформом, как я его.

– Вот же сволочь!

– Он не хочет, чтобы я сорвала Байгозину «Синтезию». Собирается держать тут, пока тот не выступит. Вроде девчонкам моим дал отбой…

– Где его дача? Я приеду, пацанов знакомых из автосервиса возьму, наваляем ему!

– Я понятия не имею! Тут электричка недалеко… Черт, вообще не в курсе! – Таня крепче сжала телефон: ладони вспотели. – Слушай, ты зайди в мой комп, в группу. Напиши всем, кому можешь… Или хотя бы Оле Савицкой… Что все в порядке. Что с «Синтезией» ничего отменять не надо. Поняла?

– Да, а ты?

– А я… – С улицы донеслись шаги.

– Думала, я не замечу? Иди сюда сейчас же! – крикнул Красков, поднимаясь на крыльцо, и Таня ломанулась наверх.

– Что у тебя там? – перепугалась Люська.

– Он телефон сейчас отберет… Черт! Надо выяснить, где у него дача… Или номер его дай ментам, скажи, чтобы отследили… – Таня запыхалась и с трудом соображала, куда бежать дальше.

Из-за угла на нее выплыл Рекс, чинно неся в зубах очередного грызуна.

– Вот черт! – Таня отскочила в сторону. – Уйди, не сейчас!

– Да что там такое? – не унималась Люся.

– Мышь… Кот… Неважно… Просто напиши девочкам… Я разберусь… – Таня сбросила звонок и метнулась в комнату, где провела ночь, сунула телефон в карман и за секунду до того, как Красков влетел к ней, сделала вид, что только вышла из ванной и поправляет одежду.

– Дай сюда! – Ваня был зол как черт.

– Что? – Она в последний раз попыталась изобразить святую невинность, но это было трудно: дыхание еще не восстановилось после беготни по лестнице, а щеки предательски горели. Пульс отбивал гулкую барабанную дробь и, казалось, только глухой его не услышит. – Я же вот она, никуда не сбежала…

– Телефон дай! Кому ты уже позвонила? – Он требовательно протянул руку.

– Никому…

Но Красков ее уже не слушал. Дернул на себя и быстро прохлопал руками по ее бокам, как заправский таможенник. Нащупал телефон в заднем кармане, вытащил и потряс у Тани перед носом.

– Никому, да? – горько усмехнулся и разблокировал гаджет. – Себе звонила, потом на домашний…

– Там никого…

– Разговор полторы минуты, – констатировал Ваня и швырнул телефон на кровать. – А я-то дурак поверил, что тебе интересно вот это вот все… – неопределенно махнул рукой. – Дом мой, мебель… Все игра, да? Сплошное вранье!

– Но я не…

– Тебе самой не надоело, нет?! – Он взял ее за плечи и встряхнул. – Что ты за человек-то такой?

– Я?! – Подобной несправедливости Таня стерпеть не могла. – А ничего, что ты меня насильно сюда притащил и держишь взаперти?! Уголовный кодекс – слышал про такое? Права человека? Нет? Пустой звук? Ну да, ты же мент, выше своей лысой головы не прыгнешь! Дай-ка гляну, у тебя там вмятины от фуражки не осталось?

– А-а-а, про кодекс она вспомнила! – По его лицу растеклась язвительная ухмылка. – Значит, как меня вырубать – все норм. Срывать конференцию – тоже. Запускать рекламу, унижающую честь и достоинство человека, – вообще сам бог велел. Так, да?

– Это у Байгозина достоинство?! – Таня забыла о том, что перед ней стоит мужик вдвое выше и шире, чем она. Гнев змеиным ядом растекался по жилам, терпение кончилось.

Двухметровый бритоголовый мужчина и маленькая рыжая пигалица стояли друг напротив друга, тяжело дыша и источая такую ярость, какой бы бык перед корридой позавидовал. Со стороны могло показаться, что преимущество у Краскова, но тот, кто бы так подумал, не знал, как сильно припекло у Тани после предательства Байгозина, человека, которого он считала самым близким, умным и мудрым, с которым мечтала связать всю жизнь. Те эмоции, которые она сдержала, когда впервые увидела Колю с другой, теперь ливанули наружу и обрушились на гладкий череп Краскова.

– Я презираю его, ты понял? – Она шагнула к Ване и толкнула его в грудь. – И тебя! И всех вас! Не-на-ви-жу!

– Кого – всех? – опешил на мгновение Красков.

– Мужиков! Вы думаете, вам все позволено, да? И плевать на женщин, что они там чувствуют, о чем думают. Они нужны для двух вещей: трахаться и рожать. И уж если ее выбрали для последнего – то все. Пожизненная благодарность! Снизошел! А дальше что? Алименты? Брак? Обязательства? Не, не слышали!

– Какие алименты?!

– Вот и я о том! Какие могут быть алименты? Одно сплошное «спасибо», за то, что какой-то убогий очкарик снял перед ней штаны!

– Убогий очкарик? Ты поэтому с ним четыре года спала?

– У тебя забыла спросить! – рявкнула Таня. – Минимум трое брошенных детей! Сто пятьсот обманутых женщин! Сколько денег он высосал за просто так – я вообще молчу! И когда я хочу, чтобы все об этом узнали, то извиняй, Танюш, у меня ипотека! Я тут вот из деревяшек строю и веранду хочу, так что изволь, моя дорогая, в тряпочку!