Дарья Сойфер - Статус - бывшая [litres]

Наконец-то она смогла расслабиться – так, по крайней мере, ей казалось. Ровно до тех пор, пока она не выключила воду с музыкой и не услышала в наступившей тишине глухие удары и треск. Либо кто-то решил сломать дом Краскова шар-бабой, либо Ваня держал внизу и других пленников, и теперь они устроили бунт.

Наспех закутавшись в полотенце, Таня выскочила из ванной, чтобы узнать, в чем дело, и аккурат в эту секунду комод с душераздирающим скрежетом отъехал от двери, и Красков кубарем вломился в комнату.

– Ты что творишь?! – выпалил он, потирая покрасневшее предплечье.

– Я?! – Таня вцепилась в полотенце, как в последнюю броню на своем истерзанном достоинстве. – Ты совсем охренел?!

Ваня, впрочем, будто бы не замечал, что она стоит мокрая, в едва прикрытой полотенцем и мурашками наготе, а у ее босых ступней уже натекла лужица. Он оглядывал комнату с таким видом, словно Таня устроила там зверский погром: разнесла мебель топором, расстреляла стены и уже вовсю полыхают занавески.

– Зачем ты трогала комод?! – Ваня склонился над ящиками, как мать над раненым ребенком. – Черт, здесь же отогнулось… – Он нежно провел пальцем по направляющей. – Теперь заедать будет…

– Я не виновата, что у тебя нет нормальных замков, – подбоченилась Таня. Как-никак, лучшая защита – нападение. – Могу я нормально помыться без тебя или нет?

– При чем тут мой комод? – Он вставил ящик на место и, выдвинув пару раз, сердито поджал губы. – А если в туалет понадобится, сломаешь кровать?

– Нечего было вламываться, пока я сплю! – Таня смотрела, как Красков возится с комодом, с каким ужасом вглядывается в царапины на полу, оставшиеся после ее самовольной перестановки, и вынуждена была признать: из всех предметов мебели она – голая, на минуточку, девушка – интересует его меньше всего. Не то чтобы ей хотелось вызвать у Краскова хоть какое-то подобие вожделения, но все же женское самолюбие было задето.

– Я уже жалею, что вообще с тобой связался. И привез сюда, – пробормотал он, поставив комод к стене и убедившись, что тот стоит ровно по центру.

– Да неужели! Ну извини, что ты меня похитил! Верни туфли и больше ты меня тут не увидишь!

– Даже не рассчитывай! – Красков перевел взгляд на нее и окаменел. Видно, до него только теперь дошла вся двусмысленность ситуации: он, она, горка ее одежды на кровати…

– Это ты не рассчитывай! – Таня расправила плечи, отчего полотенце на груди опасно натянулось.

Впервые Ваня выглядел таким обескураженным. Будто забыл, как его зовут, какой сейчас год и зачем он вообще зашел в комнату. Взгляд расфокусировался, глаза подернулись пленкой и опустились от Таниного лица ниже… Потом еще ниже… И еще… Она прямо чувствовала, как он мысленно стягивает полотенце и рисует в воображении каждую деталь того, что под ним. Грудь, живот, бедра… А Красков уже жадно разглядывал коленки, лодыжки, пока вдруг не нахмурился.

– Ты что, не вытерлась?! – возмутился он. – У меня же коврик есть! Ты глянь только, какая лужа!

– Что? – Тане показалось, что она ослышалась: из всего увиденного Ваня счел нужным отметить именно лужу у ее ног?! Он вообще натурал?

– Это же деревянный пол! – Красков метнулся в ванную и вернулся с тряпкой. – Нет, я покрывал его лаком, но если вот так его мочить…

– Знаешь, хватит! – Таня разозлилась не на шутку. Еще бы носом ее ткнул! – Выйди вон! Я сама вытру!

– Но вот тут еще затекло…

– Выйди, я сказала! – рявкнула она, не узнавая собственный голос.

Уж на что Байгозин подлец, но он бы на лужу даже внимания не обратил! Сказал бы сейчас что-нибудь приятное про ее изящные ключицы или миниатюрную фигуру. Или вот про белую кожу – ему всегда нравилось сочетание ее рыжих волос и фарфоровой белизны, он даже не разрешал Тане загорать, потому что тогда она краснела, как ребенок с диатезом. А Краскову, видите ли, мебель и полы жалко! Куркуль, жалкий занудный куркуль – вот он кто!

– Имей в виду, если ты попробуешь сбежать… – начал Ваня, все же положив тряпку и пятясь к двери.

– Я сначала затоплю к чертям собачьим твою халупу, не сомневайся! И уйду вплавь!

Когда за Красковым наконец закрылась дверь, Таня нарочно тряхнула волосами, чтобы набрызгать еще сильнее. Совсем рехнулся со своим домом! Другие детей меньше любят, чем Красков эту хибару. Нет, конечно, он молодец, что выстроил двухэтажный дом. С виду – добротный и просторный, не каждый современный мужчина на это способен. А с такими удобствами и видом из окна насчет дерева и сына можно даже не заморачиваться. Но ведь нельзя же неодушевленную деревяшку ставить выше живых людей! Подумаешь – капнула немного. Так ведь сам виноват, нечего было врываться, как на пожар!