Дарья Сойфер - Статус - бывшая [litres]

Красков замер в ожидании, и уже ради этого Таня готова была совладать с совестью и произнести заветное «вкуснотища». Если уж мужчина подошел к плите, надо его похвалить, что бы он ни сотворил, потому что жест его доброй воли важнее твоего несварения. Однако лгать не понадобилось.

Внутри ничего не взорвалось, более того, все вкусовые рецепторы возрадовались и разом воспели «Аллилуйя!» Таня не поверила своим ощущениям – ей хотелось еще! «Рис и сыр? Нет!» – говорил разум. «Омномном!» – говорил желудок. И Таня, забыв о вежливости, едва успевая дуть на раскаленную пищу, закидывала ее в себя, как уголь в топку паровоза.

– Говорил же: пища богов! – удовлетворенно отметил Ваня, уселся напротив и принялся уплетать свою стряпню за обе щеки.

– Съедобно, – выдавила Таня с набитым ртом.

Уж чересчур Красков возгордился, и Таня не стала усугублять ситуацию лишней похвалой. С него вполне достаточно было и того, с каким аппетитом она взялась за еду. Говорят же, что лучший комплимент для повара – пустая тарелка, и это Таня с легкостью обеспечила, уже через десять минут откинувшись на спинку стула и погладив себя по округлившемуся животу. И хорошо еще, что не осталось добавки, иначе бы пуговица на брюках отлетела в сторону.

– Ну? И как бы ты это назвала? – поинтересовался Ваня, сыто вздохнув и расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке.

– Плов с яйцами без моркови и мяса, зато с сыром.

– Хреновый из тебя креативщик, – скис Красков. – Длинно и никакой фантазии.

– О’кей, – Таня даже не стала спорить: после долгого дня, хлороформа и похищения на полет фантазии ее организм был неспособен. Максимум – по-пингвиньи похлопать крылышками по лоснящимся бокам, переваливаясь с ноги на ногу. – Тогда «ризотто по-деревенски».

– Ризотто… – Ваня хмыкнул. – Ничего так, стильно. Тем более я не всегда кладу туда яйца. Иногда рыбную консерву, иногда тушенку… Как пойдет. Творческий, знаешь ли, процесс.

Нет, в шеф-повара ему точно путь заказан, это Таня поняла отчетливо, хотя ее мозг, получив нужную дозу углеводов, уже выключил свет, задернул шторку и повесил табличку «не беспокоить». Тане хотелось еще спорить или, во всяком случае, вести себя с хладнокровием и достоинством пленного офицера, чтобы Красков не решил, будто может похищать ее когда вздумается. Но для этого она слишком устала, ее отчаянно клонило в сон. То ли сытный ужин, то ли свежий воздух и приятный запах древесины так на нее подействовали – Таня не знала. И как ни старалась придумать язвительное замечание, не могла. Только осоловело моргала и все силы прикладывала к тому, чтобы не отрубиться прямо за столом.

– Ладно, пойдем в постель. – Красков собрал тарелки и поднялся из-за стола.

Таня вздрогнула, сонливость как рукой сняло.

– Что?! Я не буду с тобой спать! И уж точно не за ризотто!

– А за что будешь? – Ванины губы растянулись в дьявольской усмешке.

– Не в этом смысле! Я вообще не буду! – Таня вскочила и попятилась к двери, выискивая взглядом предмет потяжелее.

– Да успокойся ты, я шучу. Я женщин не насилую.

– Ага, и не бьешь. – Таня обхватила себя руками. – Только вырубаешь и вывозишь в лес. Настоящий джентльмен!

– Ты первая начала, – пожал плечами Красков, бросил тарелки в посудомойку и подошел к Тане. – В тот момент, когда ты заперла меня в подсобке, ты превратилась из женщины в соперника.

– А зачем тогда было целоваться?

– Что поделать… Вот такой у меня сексуальный соперник. – Ванин взгляд потеплел, и на мгновение Тане показалось, что он хочет заправить прядь волос ей за ухо, погладить по щеке и поцеловать, но Красков отстранился и, как ни в чем не бывало, направился к лестнице. – Ты идешь?

– О, теперь ты спрашиваешь моего согласия… – съязвила Таня, чтобы он не принял ее замешательство на свой счет.

– Топай, а то будешь спать на диване.

Таня стиснула зубы, но за Красковым все же последовала. И почему ей так не везет с мужчинами? Никто не воспринимает ее всерьез! Один постоянно читал лекции о том, что она ведет себя как маленькая девочка, другой – бросил в машину, притащил к черту на кулички и теперь разговаривает с ней в духе «не будешь слушаться – оставлю без сладкого». Ну ничего. Вот завтра она проснется, как только рассветет, еще до того, как Красков успеет продрать глаза. Осмотрится, продумает план побега – и первым делом в прокуратуру. И потом, растоптав Байгозина на «Синтезии», непременно навестит Ваню в СИЗО. Принесет ему сухарей и рассмеется в лицо.