Дарья Сойфер - Статус - бывшая [litres]

– Похищение с пятизвездочным сервисом. Да я просто везунчик!

– У меня, конечно, не шведский стол тут, но и не оливье с тофу. – Ваня поднялся, скрипнув пленкой, и направился к двери. Очевидно – в кухню. – Зато не склеишь ласты от истощения.

– Ммм, звучит аппетитно, – снова съязвила Таня. – Но избавь меня от своего гостеприимства. Кидай уже солому в подвал, и я лягу.

– Как скажешь, – донеслось до нее из кухни. – А я есть хочу.

Какое-то время Таня слышала только хлопанье шкафчиков и лязганье столовых приборов. Красков, казалось, забыл о ее существовании. А она ходила по пустой гостиной взад-вперед, ждала, когда он явится и либо снова попытается ее поддеть, либо извинится. И на этот случай у Тани накопилась куча нехороших слов, которые она бы с удовольствием выплюнула ему в лицо. Заготовила варианты ответов на любую фразу. Что бы он ни сказал, она бы припечатала его так, что он бы застыл на месте и проглотил язык. Однако Иван отчего-то не шел. Не хотел, наверное, быть припечатанным. Или просто поставил галочку в своем дьявольском ежедневнике напротив пункта «похитить девушку» и перешел к следующему – «поупражняться в порче продуктов».

Наконец Таня не выдержала. Словесные заготовки распирали ее изнутри, а из кухни заманчиво потянуло горячим сыром, и желудок предательски заурчал от голода. Немудрено! Почти весь день не ела – собирала интернет-войска.

Кухня Краскова как нельзя лучше иллюстрировала понятие «логово холостяка». Простая деревянная мебель, про которую не скажешь «красиво» или «изящно». Добротно – вот самый точный эпитет. И никаких излишеств, как будто здесь редко ели и еще реже – готовили.

Таня давно перестала обращать внимание на кучу бутылочек, баночек и всякие кунштюки, которыми изобиловала их с Люськой кухня. Ни себя, ни подругу Таня не считала кулинарами и полагала, что они используют для готовки только самое необходимое. Минимум. Однако здесь, в доме Краскова, слово «минимум» заиграло новыми красками. Здоровенная бутыль с жидкостью для мытья посуды и губка. Да-да, одинокая зеленая губка. Больше на столешнице не было ровным счетом ничего. Таня даже ужаснулась: он что, одной губкой моет и посуду, и стол, и плиту? Варварство.

– А, все-таки соблазнилась? – Заслышав Танины шаги, Красков обернулся и крутанул в руке опасного вида нож. Таня не удивилась бы, узнав, что он куплен в магазине холодного оружия. – Садись, это мое фирменное блюдо.

– И как оно называется? – Таня осторожно присела на край стула.

– Никак пока. Можешь придумать, когда попробуешь. О! – оживился Ваня, когда микроволновка писком возвестила о готовности. – Вот и оно.

Он вытащил из СВЧ-печи тарелку с горкой чего-то неопределенного. Даже не тарелку – лохань. Извлек из шкафа еще одну такую же, щедро выгреб на нее половину фирменного блюда и поставил перед Таней.

– Рис? – Она, прищурясь, изучала содержимое. – Яйцо? И сыр? Это же не сочетается!

– Погоди-ка, забыл кое-что. – Ваня отвернулся, ритмично застучал ножом. Таня ничего не видела за массивной мужской спиной, просто наблюдала, как мелькают локти Краскова. – Вот! – наконец изрек он, поднес к столу доску с нарезанной зеленью и ломтями помидора. – Укроп и лук свои, – и, не спросив, хочет ли Таня вкусить плоды местной почвы, сыпанул поверх рисово-яичного месива. – Как в лучших ресторанах!

Не то чтобы Таня регулярно питалась в заведениях высокой кухни, но кое-какие представления о лучших ресторанах имела. И сколько ни силилась, не могла припомнить, чтобы там подавали нечто подобное. Попробовал бы шеф-повар в нарядном белом колпаке вынести клиентам, которые за неделю бронировали столик, эдакую дымящуюся дрисню с укропом! Да его бы разделали прямо в зале! Его же собственными ножами! Как называется блюдо? «Туалет прямо по коридору» – вот как!

Если бы Танины внутренности не слиплись от голода и если бы Ваня не смотрел на нее с такой смесью гордости и надежды на комплимент, она бы не притронулась к загадочной мешанине. Нет, она не была брезгливой, просто у каждого человека есть свои представления о сочетаемости продуктов. Кто-то считает, что нельзя мешать молоко с селедкой, кто-то верит в тошнотворность союза соленых огурцов и малинового варенья сильнее, чем в апостола Петра. А Таня полагала, что не должны лежать в одной тарелке рис, сыр и яичница. И вместе с тем знала, как это обидно, когда твои старания никто не ценит, а потому мужественно взялась за вилку и положила первую порцию в рот.