Вячеслав Солдатенко - Разводы [сборник]

– И где, мне интересно, мать её, Марсела? Где её придурок Фабьо?

Артисты втянули головы. Вдруг страшный удар сотряс здание. Лопнуло окно, брёвна выгнулись. Посыпалась побелка, побежали трещины. С улицы взревел мотор, что-то огромное откатилось и ударило снова. Весь дом защатался, упала фанерная ваза.

Выскочив на улицу, господа артисты увидели, как синий трактор бьётся в стену клуба. Где у машин бампер, у трактора висят противовесы, народ их называет «яйца». И вот этими яйцами, очень символично, Петя разрушал сельский очаг культуры и разврата. Трактор отъехал, чтобы взять разгон. Остановился, взревел, чёрный дым взвился и достал до фонаря. Синий монстр рванул вперёд.

Очень спокойно, будто вышел покурить, Ваня встал между трактором и клубом.

Ему изрядно надоели Мстёры с их картонными страстями. Ваня согласен был погибнуть под трактором. Во-первых, это красиво. Какой-то был бы в этом экзистенциальный смысл. Он успел подумать, что прославится. Его фото вывесят в институте. Трактор нёсся. Ваня встретился глазами с Петей. Тракторист был пьян и безумен. Откуда-то сбоку кричали разное:

– Дурак, уходи!

– Иван Сергеевич, не надо!

– Петя, сворачивай!

– Ой, мамочки!

– Милиция!

– Нинка, иди глядеть на режиссёра изнутри!

Сам Ваня и ушёл бы, возможно. Но при артистах – не мог.

Трактор остановился в последний миг. Яйца-противовесы коснулись Ваниной рубашки. Из кабины выкатился Пётр. Он побежал к Ване сквозь облако пегой пыли. С каждым шагом – было видно со стороны – тракторист становился всё меньше, двигался всё медленней. А Ваня, наоборот, визуально увеличивался. Режиссёр не шелохнулся, не посмотрел. Только спросил негромко:

– Вы, Фёдоров, почему опаздываете на репетицию?

Тут даже собаки замолчали. Замерли птицы и ветер. Петя отвёл глаза. Пожал плечом.

– На работе задержали, – буркнул.

Ваня сказал тихо и медленно:

– Вам плевать на честь родного посёлка? Счастье этих людей вам безразлично?

И показал рукой на доярок. Петя помотал головой, как пятиклассник.

– Тогда идите в зал и готовьтесь к репетиции. Ещё раз такое повторится – выгоню к чертям.

Открывшим рты селянам Ваня скомандовал коротко:

– В зал! Играем двадцать шестую сцену.

Надо ли говорить, что репетиция прошла удачно. Актёры очень старались. Забыв о себе, думали только об искусстве. После репетиции Олег Борисович сказал Ирине Павловне загадочную фразу:

– Надо будет почитать этого Станиславского. Большого ума человек.

Лето катилось вне календаря. Не делилось на дни недели, не считало дат. Лил дождь, потом снова солнце. Или вот важное событие: Люба сказала, что пропустит репетицию. Ей надо в «город». Ваня привык к посёлку, забыл, что есть другие миры. Да и зачем они приличному человеку, когда тут есть всё – воздух, Люба, магазин «Продукты». Он спросил:

– И что такое есть в Коврове, чего нет в наших Мстёрах?

Люба стала объяснять. В Коврове есть банк, почта, сто тысяч жителей, пять газет и 48 троллейбусов. То ли у Любы не было чувства юмора, то ли оно тоньше Ваниного. Он не мог понять.

– Я поеду с тобой. Там наверняка пороки на каждом шагу. Не могу рисковать театральной примой.

– Тебе будет скучно.

– Мне никогда не бывает скучно. И я хочу увидеть живой троллейбус.

На горячем сиденье автобуса приятно бывает поговорить о жизни с легко одетой попутчицей.

– Ну давай, узнавай меня как личность, – разрешила Люба.

– Хорошо. Первый вопрос: сколько было у тебя мужчин?

– Можно я отсяду? Как-то быстро наговорилась.

– Спрашиваю, как режиссёр. Это важно для спектакля.

– Ты врёшь. Ты врун?

– Нисколько. Твоя Диана – вдова, несколько лет прожившая без мужчины. Рядом с Теодоро тебя должна бить дрожь, заметная с последнего ряда.

– Меня в детстве било током. Для деревенского спектакля этих воспоминаний должно хватить.

– Знаешь, Любочка, что в тебе удивительно?

– Знаю. Что я с тобой до сих пор разговариваю.

– Это тоже. Но главное – ты умная! Я раньше как-то не замечал.

– Тогда встречный комплимент: я раньше тебя считала малахольным, а теперь ты вдруг стал таким…

– Решительным?

– Хамоватым!

– Наш посёлок – страна бешеных трактористов. Тут по-другому нельзя.

Под руку с Любой Ваня посетил банк, почту, три одёжных магазина. Потом ресторан, где показал настоящую щедрость. После обеда Люба сказала:

– А сейчас мы пойдём к тетё Даше, где ты будешь играть зверский аппетит. Постарайся убедить тётю Дашу.