Александр Маркин - Дневник 2006–2011

Вечером ездили с матерью на кладбище. Мать показала мне известную могилу: парень погиб в 1973, ему было 23 года. Родители каждый день приходили к нему на могилу и часами там сидели. Вся округа знала, что они приходят к нему каждый день. Они его любили. Потом они тоже умерли, их похоронили с ним. Мы любовались бандитскими склепами на краю кладбища, из черного мрамора, с высокими оградами — как клетки для хищных зверей. На кладбище страшно, грязь под ногами, никто не следит за могилами: все заброшено. Беспорядок. С оград и могильных крестов облупляется краска. По дорожке за нами бегала тощая собака. Мать принесла старые крашеные яйца, оставшиеся с Пасхи, которые сама уже боялась есть, хотела положить на могилы родственников, но потом подумала, очистила их и кинула собаке.

15 мая

Ездили с Денисом за город, он плавал. Когда он вылезал из воды, я подал ему руку, он был холодный и скользкий. На обратном пути он объяснял мне, чем японские памперсы лучше обычных, рассказывал про дочку: он всю ночь орал. Он , наверное, потому что ребенок.

Всю неделю грежу наяву, в голове теснятся обрывки снов, разговоров, фантазий.

17 мая

Был у Дениса. Его дочка кричала весь вечер, потом заснула. Жена Дениса все время спрашивала меня, на кого похож их ребенок, я не знал, что ей ответить, и сказал, в конце концов, что он похож на мартышку. Да нет же, сказала жена Дениса, он похож на Дениса, мой ангелочек! Будет блондинка, как папа, губы и подбородок тоже его. Я в младенчестве тоже был голубым блондином, заметил я, ну, то есть блондином с голубыми глазами. Надо же, сказал Денис, в то, что ты был блондином, поверить сейчас уже совершенно невозможно, зато ты остался голубым. Я взял их ребенка на руки и стал рассматривать. Рассмотрел фиолетовые сосуды под тонкой красной кожей на черепе; мутные глаза. В качестве развлечения мне предложили поменять памперс, но я отказался.

Бабушка сегодня долго не могла заснуть, все ждала прихода магнитной бури.

21 мая

В автобусе вчера две старшеклассницы обсуждали самое важное — любовь. Шумел мотор, в автобусное окно врывался ветер, девушки разговаривали негромко, поэтому в их разговоре о том, кто кому позвонил, кто кому не позвонил, кто у кого переночевал, кто с кем больше не дружит и почему, я не все смог расслышать. Самая захватывающая часть была посвящена стероидам и психике . Одна рассказала другой, как она классно ходит в фитнесс-клуб, и какой у нее там пиздатый инструктор, и она бы ему дала, а, может быть, даже и даст, если будет возможность (я бы, как, впрочем, и многие, тоже дал бы фитнесс-инструктору, но у меня нет возможностей), на что ее подруга воскликнула: да ты что! Да ну их нафиг! И после этого рассказала историю про Светку и Леху. Леха качался, а потом подсел на стероиды, а стероиды, блин, они же меняют психику! И Светка от него ушла, потому что он <���…> короче, она увидела следы от шприца и подумала, что он, блядь, наркоман, раз он так себя ведет, а он ей сказал, что нихуя, просто колет стероиды, и она послала его нахуй, а если бы он ей ничего не сказал, то она бы и не узнала, и они бы не расстались!

— Ну и дура же эта Светка! — заключила та, которая дала бы фитнесс-инструктору. Ну и хуй с ним, что психика, зато качок!

Гулял в парке, подслушал мужиков, обсуждавших, как правильно лизать пизду.

В метро рядом ехали два парня, пили пиво, потом один снял толстовку, остался в футболке, засучил левый рукав, стал показывать другому разноцветную татуировку на бицепсе, водил по татуировке пальцем правой руки, что-то объяснял; потом опять надел толстовку.

22 мая

Видел двух пьяных мужиков, ссавших у всех на виду. Один ссал на памятник Есенину на Тверском бульваре, поссал и стал подпрыгивать, тряся членом. Второй — на остановке у Люблинского рынка встал спиной к дороге, по которой неслись машины — наверное, стеснялся — и ссал в урну. Я пытался разглядеть их хуи и думал о том, что хуй другого всегда больше, чем свой, интересный феномен. В душе потом раздумывал: дрочить или нет, хотел вспомнить, когда у меня в последний раз был запоминающийся секс, вспомнил, как ебался однажды с футболистом, лет шесть назад, и был ему настолько отвратителен, что мы оба не могли кончить, я не кончил в первый раз в жизни, поэтому хорошо запомнил.

Ходил в кино с Игорем. Ни фильм, ни я не были ему интересны, зато он интересовался парой пидорасов, сидевших сразу за нами, они весь фильм шушукались, держались за руки и склоняли друг к другу головы, у одного, я потом заметил, были ужасные ботинки.