Даниэль Шпек - Bella Германия

Дома навстречу ей выскочил Винченцо.

– Где ты ходишь, мама? – На сыне лица не было. – Я звонил Джованни в лавку, и он не знал, где ты.

– Что случилось?

– У папы на работе авария.

Они поехали в больницу. Время ожидания, пока врачи пустили их в палату интенсивной терапии, тянулось бесконечно. Энцо лежал весь загипсованный, лицо в кровоподтеках. В шахте рухнули леса, несколько человек оказались под обломками. Рабочий-турок вытащил из-под них Энцо и его напарника. Напарник был мертв. У Энцо множественные переломы ног, поврежден позвоночник. Чудо, что он вообще остался жив.

Джульетта взяла руку мужа. Энцо смотрел на нее с признательностью. Он выглядел почти счастливым.

– Любовь моя, – прошептала она.

Он кивнул. Вид отца поверг Винченцо в состояние шока. Бывало, он злился на Энцо, даже презирал, чувствуя свое над ним превосходство. Но никогда Энцо не выглядел слабым. Он был Энцо-медведь, с которым никогда ничего не случалось. И сейчас Винченцо смягчился, забыл о всех своих претензиях к отцу. Он первый бросился помогать Энцо, когда тому разрешили встать.

А Джульетта отправила Винсенту письмо. Исписанный чернильной ручкой тетрадный лист в клетку – его ответ, – сложенный вчетверо, хранился в ее дневнике.

Мюнхен, 28 апреля 1972

Моя дорогая Джульетта,

Твое решение делает тебе честь. Разумеется, в сложившихся обстоятельствах ты должна быть с мужем. Бросить его в беде было бы непростительно. Романтическая любовь – не все, здесь ты права. Равно как и плотская. Только товарищеская любовь побеждает все. И она означает поддержку в трудные времена.

То же касается нас с тобой. Я ждал тебя восемнадцать лет, буду ждать и дальше. Это не более чем испытание, потому что мы с тобой – две половины одного целого.

С любовью, твой Винсент

8 мая 1972 года они смотрели по телевизору открытие Олимпийской линии метро. Энцо надел свой лучший и единственный костюм. Он странно выглядел в нем, сидя на диване, но никто не осмеливался пошутить на этот счет.

Бургомистр Ханс-Йохен Фогель держал речь. Репортер брал интервью у строительного руководства. Диктор говорил о тяжелых ночных сменах, неразорвавшихся снарядах времен Второй мировой, о пяти погибших рабочих и завершении строительства в рекордные сроки.

Он говорил об Олимпиаде, гостях со всего мира и новой, открытой миру Германии. Но ни словом не помянул безымянных кротов с юга, обеспечивших этот праздник.

Джульетта еще встречалась с Винсентом – иначе она не смогла бы. Но свидания раз от раза проходили все тяжелее. Энцо лежал дома, Джованни был в лавке. Когда он уезжал в Италию, Джульетте приходилось его подменять. Джованни оплатил сестре водительские права, чтобы возить Энцо на лечебную гимнастику.

Винсент ждал.

Джульетта держалась, но со временем стала чувствовать, что стойкость изменяет ей.

– Тебе надо шить, – посоветовал Винсент. – Доставь себе хотя бы эту радость.

– Я шью, – отвечала она, – не беспокойся.

На самом деле платьев она давно не шила. Иногда оказывала землякам услуги по мелочи: подшить брюки, подрубить низ юбки или обработать швы. Не особый труд и какой-никакой приработок.

Женщины в их роду всегда работали. Джульетта могла бы вспомнить свою бабушку, которая ночами выходила с рыбаками в море. Или мать, которая на Салине обрабатывала поля вместе с отцом, а в Милане подрядилась полоскать в канале белье за пару сотен лир. А dolce far niente [122] «Сладкое безделье» ( ит. ). Первоисточник выражения – восьмое письмо Плиния Старшего. – выдумка для немецких туристов.

В целом это было время, когда менялись стили. Эпоха хиппи осталась в прошлом. Силуэты становились прямее и строже, цветы все чаще уступали место строгой клетке. Революция миновала стадию детской невинности, и борьба стала жестче, противостояния бескомпромиссней. В воздухе запахло черной меланхолией. Напалм во Вьетнаме, бомбы в американских казармах, полицейские патрули на ночных улицах. В новостных сводках все чаще мелькало слово «террорист». В июне на обложке журнала «Бильд» появилась фотография поверженного полицейским голого мужчины. «Нагой террорист больше не опасен», – гласила подпись. Баадер, Майнс и Распе [123] Хольгер Майнс, Андреас Баадер, Ян-Карл Распе – основатели РАФ. Днем рождения организации считается день побега Андреаса Баадера из тюрьмы, который он совершил при содействии журналистки Ульрики Майнхоф. В прессе также закрепилось название «группа Баадера – Майнхоф». были арестованы.