Роберто Савиано - Пираньи Неаполя

– Мы должны убрать Рогипнола, – ответил он и перевернул календарь на июнь.

Все засмеялись, как над очередной шуткой.

– Мы должны убрать Рогипнола, – повторил Мараджа. Он быстро пролистал календарь до ноября, немного задержался на декабре и повернулся к своим парням.

– Он же вообще не выходит из дома, – хохотнул Зубик.

– Мараджа, я не понял, – сказал Дохлая Рыба. Он попытался сесть, но боль в ноге была невыносимой. – Только мы болтаемся на улице, – продолжал он, – Котяра сидит в Сан-Джованни, Архангел в Понтичелли, Копакабана в Поджореале, Рогипнол у себя дома в Форчелле. Только мы болтаемся на улице.

– Мы должны накрыть его в его же логове, – ответил Мараджа. Он искал связь. Капеллони не убили Бриато и Дохлую Рыбу лишь потому, что так им было приказано. Котяра боролся за территорию, и три смерти в одной банде наделали бы слишком много шума: полиция и карабинеры уже следили за ним, он не мог привлекать к себе внимание новыми убийствами. Котяра не будет убивать, по крайней мере пока. Вот вам и шанс, вот удобный случай, который нельзя упустить.

– Это невозможно, – сказал Драго, – с ним всегда рядом Путь Карлито. Да и не выходит он вообще. Даже его Толстожопая выходит редко. И тоже всегда с охраной.

– Мы используем Путь Карлито.

– Нет! – перебил его Чупа-Чупс. – Путь Карлито не предатель. Платят ему хорошо, и сейчас, когда он на побегушках у Рогипнола, он ведет себя как босс всего Неаполя.

– Он и не должен никого предавать.

– Ты просто обкурился, – сказал Зубик.

– Я даже когда обкуренный, я не обкуренный. Я рассуждаю.

– Ну послушаем, что скажет нам этот философ.

– Чтоб я сдох, я знаю, где взять ключ, чтобы открыть дверь Рогипнола.

– Да ну? – засомневался Зубик. – Вряд ли, у него бронированная дверь и куча видеокамер.

– Правда, настоящий ключ, – продолжал Николас. Он взял Драго и Зубика за плечи, они склонились к раненым. Чупа-Чупс замыкал круг. Заговорщики.

– А кто у Пути Карлито брат? – спросил Николас. Так ребенку загадывают очень простую загадку

– Как кто? – удивился Бриато. – Мелюзга.

– А Мелюзга – это лучший друг кого?

– Бисквита, – снова ответил Бриато.

– Именно, – сказал Мараджа, – и завтра утром я с ним поговорю.

Николас обдумывал ситуацию, как будто искал решение сложного уравнения. Осталось убедить Бисквита, самое лучшее для этого – прогуляться вдвоем. Он ждал у школы. Мать провожала Бисквита каждое утро, хотела лично убедиться, что он пришел в класс. Его друзьям она не доверяла. Но забирать из школы не могла, работала.

Завидев “T-Max” Николаса, Бисквит растолкал одоклассников:

– О, Мараджа! Ты что здесь делаешь?

– Садись, отвезу тебя домой.

Бисквит гордо вскочил в седло позади Николаса, “T-Max” сорвался с места. Бисквит издал ликующий крик, а Николас про себя усмехнулся. Он собирался просить о большой услуге, поэтому сначала лучше порадовать друга. Николас выбрал длинный путь. Ехал медленно, останавливался на светофорах, мягко поворачивал. Он знал, что Бисквит счастлив, так его легче уговорить.

– Бисквит, ты в курсе, все считают, Дыню убрали за то, что он связался с нами.

– А разве он не был против нас?

– Именно. Но теперь этот ублюдок Рогипнол вместе с Уайтом и бандой Капеллони хочет поиметь нас тем самым членом, который мы ему засунули. Скотина! И ты должен это исправить.

На этом “ты” Николас рванул, обогнал машину, еще одну, выскочил на тротуар, чтобы обогнать фургон, после чего наконец притормозил и вернулся к нормальной скорости. У Бисквита так сильно билось сердце, что Николас чувствовал это спиной.

– Я? В смысле?

– В смысле… кто твой лучший друг?

– Мелюзга?.. Телепузик?

– Мелюзга, именно. А брат Мелюзги – телохранитель Рогипнола.

“T-Max” резко затормозил. Бисквит уткнулся лицом в спину Мараджи, и, не дожидаясь возражений, Николас развернулся и поехал обратно.

– Ты должен пойти к Мелюзге и сказать, что после убийства Дыни никто не хочет иметь дела со мной и моими парнями, и еще, что тебе не досталось точки. Скажешь, что хочешь работать на них и у тебя есть кое-что для Рогипнола. Важно, чтобы тебе открыли дверь. Когда впустят, выстрелишь.

Николас затормозил еще раз, но Бисквит удержался в седле. Ему хотелось кричать, от возбуждения и эмоций. Как на опасном аттракционе. Николас снова развернулся, и они продолжили путь.

– Но Мелюзга, он-то тут при чем? Сторожит не он, а брат, – сказал Бисквит, выпрямив спину и усраиваясь поудобнее, но тут Николас нажал на газ и на скорости под девяносто вылетел на разделительную полосу. Машин стало значительно больше, зеркала задевали руль “T-Max” .