Антон Леонтьев - Гордость и преступление

На православное Рождество в Лондон на четыре дня прилетели родители Вики, и они встретили его все вместе, подоспели даже наконец-то выздоровевшие Микки и Сибби — и праздник был чудесный и незабываемый, и Вика бы много отдала за то, чтобы это время никогда не заканчивалось.

С большой радостью корону Британской империи или даже все королевские тиары и диадемы.

За исключением, пожалуй, сапфировой коронетки своей знаменитой тезки.

А потом родители улетели обратно в Питер, и потянулись скучные королевские будни, вернее, будни герцогские: все те же мероприятия, те же приемы, те же слова, те же лица, те же улыбки, те же рукопожатия.

В начале февраля Питер сказал:

— Вот и следствие по поводу покушения на бабулю на нашей свадьбе завершилось, результаты будут обнародованы со дня на день. Это действие радикала-одиночки и его сумасшедшей сообщницы.

В конце февраля объявился Джеймс, потомок бывшего короля, который снова пригласил Вику в гости к своей бабуле-герцогине. Вика на этот раз отказалась , как и надлежит в подобных случаях, послав письменный ответ на гербовой бумаге, напечатанный верной Матильдой.

Когда она ставила свою подпись под вежливым, но однозначным отказом, у нее защемило сердце.

А в середине марта, во время посещения одной из лондонских резиденций для пожилых людей, произошел ужасный случай.

Вообще-то все протекало совершенно обычно — к тому времени Вика уже сумела приноровиться к королевским, вернее, герцогским обязанностям и если и не получала удовольствие, то, по крайней мере, делала вид, что получает.

И выходило у нее вполне убедительно.

На этот раз, сопровождаемая Тони (Арчи отвечал за безопасность Питера — никаких новых телохранителей Вика допускать до себя не желала, сославшись на то, что негоже увеличивать и без того высокие расходы на эту статью, что заслужило полное одобрение бабули, а также цитатой разошлось по бульварным изданиям и было поддержано подавляющим большинством простых британцев), герцогиня Виктория Коннаутская появилась в новом, весьма шикарном здании, где обитали пожилые люди, в основном страдавшие тяжелыми недугами.

Облаченная в стильное, цвета яйца дрозда, пальто и изящную шляпку, Вика приветствовала директора резиденции, а также выстроившихся в ряд медсестер и медбратьев — каждого отдельно, подавая руку.

Затем она обошла первый и второй этажи, побывала в комнате одной из жительниц резиденции, которая отмечала свой столетний юбилей, поздравила растроганную даму и преподнесла ей послание от королевы. Затем посетила музыкальную комнату, комнату для игр, небольшой кинотеатр, а также столовую, везде улыбаясь, пожимая руки и говоря такие милые, но стандартные фразы.

Наконец, сияя от счастья, директор провел высокую гостью в большой зал, где в разных углах располагались жители резиденции, рассказывая ее королевскому высочеству о новых концепциях устройства досуга пожилых людей и невероятном прогрессе в лечении болезни Альцгеймера.

Вике представили даму, сидевшую в инвалидной коляске, облаченную в одежду в цветах британского флага и в большую нелепую шляпу, которая была покрыта значками с изображениями всех членов королевского семейства.

Дама стала что-то взахлеб говорить, упомянула, что девочкой стояла на улице, когда мимо нее проезжала карета с только что коронованным королем, отцом нынешней монархини, что также стояла на улице, когда имела место свадьба будущей королевы и ее собственная коронация…

Вика, улыбаясь, посмотрела на директора, который, прервав словоохотливую даму, так и не желавшую отпускать от себя герцогиню Коннаутскую, обратил внимание ее королевского высочества на другую даму, которая также хотела выразить свое восхищение…

— Эй, я тоже хочу поговорить с крошкой-герцогиней! — услышала Вика дребезжащий старческий голос, который произнес эту фразу — и это она осознала не сразу, а только через несколько секунд, — не по-английски, а по-русски.

Никто, кроме нее самой, этого не понял, да и голос новой собеседницы перекрывал все, и Вика обернулась, заметив сидевшего за столом, перед шахматной доской, видимо играя сам с собой, старика в инвалидном кресле с одутловатым лицом и венчиком рыжих волос.

— Вы что-то сказали? — произнесла Вика, так же по-русски , и в этот момент лицо старика вдруг окаменело, и он закрыл глаза, притворившись, что ничего не понимает. Однако при этом он трясущейся рукой задел шахматную доску, отчего та полетела на пол, что привлекло всеобщее внимание.