Марат Баскин - Глиняный шар

Мистер Баскин, скажите им, чтобы пустили в палату ворону. Мне надо с ней поговорить.

Я должен найти свой золотой шар. Должен! Иначе я больше не увижу никогда Наташку! А для чего мне жить без нее? Вы спросите у Златки, и она вам подтвердит, что шар был у нас в руках. Он был ближе, чем вы от меня! Я докарабкался до него, как альпинист до Джомолунгмы! И неужели мне придется остаться внизу? И смотреть на шар, как на горизонт?

Все началось в тот день, когда ворона вдруг сказала:

— С Малкой мы увидимся, когда придет Мошиах.

— Почему? — спросил я.

— Потому что тогда мертвые встанут из праха, — сказала Златка, — и все соберутся в Иерусалиме.

— А может, раньше встретимся с ней в Краснополье? — мечтательно сказал я. — Разбогатеем и поедем.

— Может, и разбогатеем, — согласилась ворона. — Но Малку мы в Краснополье не встретим. Она умерла. И последние слова ее были про нас: как там Геник и Златка?

В тот же день я позвонил в Краснополье. Мама удивилась моему звонку, я не звонил уже три года, и сказала:

— Как была бы тетя Малка рада услышать твой голос.

До асисая оставалась неделя, и у нас с вороной в запасе было только два десятка долларов и столько же фудстемпов. Я поменял у хомоатенды фудстемпы, и на все деньги купил цветы. Мы с вороной пошли на ближайшее к нам Вашингтонское кладбище и разложили по цветку к памятникам незнакомым нам людям. Ко всем подряд. Насколько хватило цветов. В память о Малке.

В ту же ночь пришел к нам Стивен. Бледный молодой человек с викторианскими усами английского джентльмена. И с водяными глазами, как у всех привидений.

Вы никогда не встречались с приведениями? Я вам скажу, это совершенно обыкновенные люди. Какими были при жизни, такими и остаются. Как говорила наша Малка, душа не меняется! Душа дается один раз и навсегда, как говорил этот Корчагин! Она всегда с нами!

Я вам скажу по секрету, только не говорите об этом моей Зине, Стивен иногда заходил ко мне и в Минске. И всегда с интересными идеями. У него не голова, а дом советов, как говорили у нас в Краснополье. Вы знаете, свою первую антологию поэзии я составил не без его помощи. И что, вы думаете — он теперь предложил мне сумасшедшую идею: составить антологию американской поэзии для сумасшедших американцев!

— Бред! — сказала Златка.

И я с ней согласился.

Но вы не знаете Стивена! Если он что-то задумает, то не отступит. Он будил меня по пять раз за ночь. Вваливался в квартиру прямо через стену. Вы думаете, это приятно, когда из стены высовывается рука и щекочет пятку? И я сдался. Работали, как вы понимаете, по ночам. Ибо Стивен иначе не мог: приведение все-таки!

Я не помню точно, сколько у нас ушло времени на эту книгу, но в конце концов мы отправили рукопись в издательство. И вы можете не поверить, но нам позвонили на следующий день. По телефону говорила Златка, так как английский она знает лучше меня.

— Это к вам из издательства, — сказали в трубке. — У нас к вам небольшой вопрос.

Златка от радости подлетела к потолку.

— О’кей! — говорит. — Трепитесь.

— Не можете ли вы нам уточнить, кто скрывается под псевдонимом Стивена Крейна?

— Какой псевдоним? — возмутилась Златка. — Это он сам!

— Он однофамилец поэта девятнадцатого века Стивена Крейна?

Златка подмигнула мне правым крылом и, сделав круг по комнате, как стайер после победы, вновь взяла трубку.

— Ошибаетесь, — ворона выдержала паузу и закончила фразу: — Это он сам!

— Что?! — закричали в трубке. — Стивен Крейн умер почти сто лет назад!

— Правильно, — сказала Златка. — Но Стивен Крейн в виде привидения работал над рукописью этой антологии весь этот год, и вчера мы пили с ним чай! Он любит английский!

— Вы сумасшедшие?! — воскликнули в трубке.

— Вы правы, — согласилась ворона. — Но мы этого не скрываем и написали об этом в предисловии!

— Мы думали, что это мистификация.

— Какая мистификация?! — возмутилась ворона. — У мистера Генриха есть справка, что он сумасшедший, а мистер Клейн не может представить вам справку, так как я вам говорила, он привидение! А привидениям справок не дают! Из всей нашей соавторской группы единственная не сумасшедшая я!

— А кто вы? — осторожно спросили в трубке.

— Ворона! — гордо сказала Златка. — Обыкновенная говорящая ворона.

— Вау! — ойкнули в трубке.

И что вы думаете, мистер Баскин? Книга вышла и заняла первое место в рейтинге «Нью-Йорк Таймс»! Правда, поэзия есть поэзия, и денег она нам вначале не принесла.