Вячеслав Прах - Храм мотыльков [litres]

«Хорошо. Замечательно», – возрадовался доктор, стараясь не подавать вида. Он радовался тому, что эта партия была уже выиграна им.

Безымянный задал свой вопрос:

– Вы могли бы стать мною, доктор, если бы семья, которую вы не цените, завтра погибла?

Этот вопрос ввел Фредерика в ступор. От его радости и следа не осталось. По телу внезапно пробежала дрожь. В горле пересохло и захотелось вдохнуть порцию свежего воздуха.

– Нет.

Мой ход: D8-B6. – Доктор решил спасти ферзя. – Мой вопрос: «Что побудило вас сыграть со мной данную партию?»

– Мотивация у меня такая же, как и у вас, доктор – задавать верные вопросы.

Такой ответ не совсем удовлетворил доктора Брауна, но его соперник формально не нарушил правил. Вопрос был потрачен впустую.

– Мой ход предсказуем, – сказал Безымянный, а затем хотел добавить привычное «Не правда ли, доктор?», но осекся, так как понимал ценность каждого своего вопроса.

– F7-H8. – Его конь забрал ладью доктора. – Мой вопрос: «Как вы считаете, ваш сын нуждается в вашем поцелуе?»

На больные мозоли доктора Брауна снова начали давить, но он стиснул зубы и посмотрел правде в глаза. Он согласился сегодня утром с миссис Норис, которая утверждала, что правда оскорбляет человека.

– Да.

Мой ход: B6-C5. – Он переставил ферзя на одну клетку по диагонали, слон противника был совсем рядом.

Чувства пробудились в докторе Брауне как-то внезапно, он не думал, как правильно сделать шахматный ход, зато долго решал, какой задать вопрос Безымянному, чтобы не потратить ход впустую.

– Мой вопрос: «Хотели бы вы, чтобы я сопроводил вас в снежный сад для того, чтобы вы могли потрогать снег?»

– Нет, – ответил Безымянный. Мой ход: С4-F7. Шах! – Его слон ушел из-под удара и угрожал теперь королю доктора.

– Мой вопрос: «Для вас любая женщина пахнет новизной или только ваша супруга?»

– Только супруга.

Мой ход: Е8-D7, – и, уводя короля из-под угрозы, Фредерик задал вопрос:

– Почему надели повязку на ваши глаза?

– Чтобы уберечь меня от боли, – улыбнулся собеседник доктора Брауна и сменил позу, развернувшись боком.

– Мой ход: D2-D4. – Его пешка приблизилась к ферзю соперника. – Мой вопрос: «Как вы считаете, доктор Браун, я владею гипнозом?»

– Да, – честно признался Фредерик. Эта партия, несомненно, была уже выиграна им независимо от того, поставит ему мат соперник или нет. «Сильная победа!» – повторял он про себя. Теперь психиатр решил сделать паузу, чтобы обыкновенный человек утолил свое естественное любопытство вопросами о писателе, который скончался в Риме.

Мой ход: С5-B6. – Доктор увел ферзя. – Мой вопрос: «Вы владеете гипнозом, Безымянный?»

– Нет, – заявил мужчина с повязкой на глазах. В глубине души доктору Брауну немного полегчало от данного заявления. Конечно, он не смог бы себе признаться в том, что его можно загипнотизировать против его воли, но он, как и все здоровые люди, не любил необъяснимых вещей.

– Мой ход: Е4-Е5. – Белая пешка ступила на территорию черных. – Мой вопрос: «Ваш сын знает, что вы его не любите?»

И тут доктора Брауна словно ударило током. Встряхнуло с такой силой, что он чуть не упал со стула. Какой-то невидимый огонь начал гореть в его горле и животе.

– Да.

Доктору было уже не до игры. Ему внезапно захотелось встать со стула, выбежать из палаты и поехать в школу к Дону. Зайти в класс своего сына, даже если идет урок – не важно, и обнять его изо всех сил. Так, как никогда не обнимал. Но он этого делать почему-то не стал. И если бы у него кто-то спросил – почему, то он бы не смог дать внятного ответа на этот вопрос. Фредерику показалось, что отданные богатства жадного человека могут вызвать лишь насмешку на лице у того, кто никогда в глаза этих богатств не видел.

Такие ощущения испытывал сейчас доктор Браун, отдавая мысленно сыну свою любовь.

– Мой ход: F6-D5. – Доктор передвинул коня. – Вопрос: «Как вы узнали о гибели писателя Ричарда Ло в Риме?»

Безымянный не торопился отвечать на этот вопрос, доктор Браун заметил, что его соперник ушел в себя.

– Я сейчас задумался не об ответе на ваш вопрос, доктор Браун. Меня заботило кое-что другое касаемо человеческих чувств, но это не так уж и важно. Отвечу так: я знал писателя Ричарда Ло с пятнадцати лет, можно сказать, что он был моим другом, хотя теперь я его презираю.

Между друзьями бывает связь, доктор Браун, поэтому я почувствовал приближение его смерти.

Такой ответ не удовлетворил Фредерика, и на секунду он усомнился в словах своего соперника.