Вячеслав Прах - Храм мотыльков [litres]

– Более гуманно завещать свои последние деньги тем, кто лишил меня крыши над головой снова? Я старая, и мне трудно переносить любую смену обстановки. Я решительно не готова к переезду и завещать этой лечебнице ничего не буду. Я только поблагодарю эти стены за тепло. На этом – все!

Ее голос был твердым и решительным. Ясно было, что если миссис Норис сказала, что завещает все свои деньги проклятой собаке, то так тому и быть.

– Позвольте из любопытства поинтересоваться, как ваш будущий пес будет распоряжаться своими финансами?

– Мой адвокат согласился взять эту собаку после моей смерти под свою опеку и тратить все мои деньги на нее. На хорошие стрижки, на качественную еду – только молодую телятину, никакой свиньи и курицы. Я попросила своего адвоката приучить собаку к красной икре, баловать ее раз в месяц кусочком трюфеля. В общем, собака должна жить куда лучше, чем жила я.

– А если ваш адвокат присвоит эти деньги? Вы об этом не подумали?

– Конечно же, подумала, я что, похожа на глупую, доктор? Адвокат будет отчитываться каждую неделю, предоставляя все чеки, фонду помощи бездомным животным, которому, кстати говоря, я тоже выделила приличную сумму на кормежку облезлых собак. Они охотно согласились его контролировать! К тому же у них есть копия моего завещания, и если он решит присвоить деньги на личные прихоти, скажем, на покупку автомобиля или какой-то дорогой вещи, которая стоит больше ста евро, то на него незамедлительно подадут в суд. Да, конечно, он может есть трюфеля и икру за мою собаку, но он хорошо обеспечен и, как мне показалось, он – человек слова. Знаете, мужчина старой закалки. Поэтому я и доверилась ему.

– Вон оно как. Может, мой вопрос сейчас прозвучит глупо, но почему именно собаке, а не коту?

– Я не люблю котов, доктор Браун. К собакам я тоже не испытываю возвышенных чувств, но они мне, по крайней мере, не противны.

– Какой-то собаке крупно повезло…

Миссис Норис ничего не ответила, а лишь убрала волосы с лица за ухо и положила письмо на стопку с книгами.

– Как вы хотите покончить с собой, миссис Норис? – спросил серьезным тоном доктор Браун. Улыбка сошла с его лица.

– Я прыгну в это окно. Да, есть вероятность переломать все кости, но остаться жить в инвалидной коляске. Но я рискну, а если выживу, то перекушу себе язык.

– Вы понимаете, что подобное заявление я не могу проигнорировать? Вы отправитесь в палату, где не будет окна и дневного света.

– Вы не скажете об этом другим докторам, – уверенно заявила старуха.

– Почему вы так решили?

– Потому что мы с вами – люди, Фредерик, а они – деревья.

– Я не совсем понимаю вас.

Доктор Браун посмотрел на нее строгим взглядом. Миссис Норис встала со стула и подошла к своему собеседнику.

– Вы не скажете об этом никому. Я в этом уверена!

– Я приму любые меры, чтобы вы не лишили себя жизни.

– Вы так думаете?

– …

– Я знаю, как резать вены, доктор, чтобы умереть, и всю свою молодость я резала их неправильно. Если я захочу покончить с собой, то меня ничто не остановит.

– Я так не думаю, – категорично заявил психиатр. И вспомнил о Безымянном. В таком положении, как он, достаточно трудно покончить с собой. Но доктору Брауну не хотелось разговаривать с миссис Норис в подобном положении.

– Не будьте ребенком. Посмотрите на жизнь взрослыми глазами.

Старуха развернулась к Фредерику спиной, оставила свои тапочки у кровати и прилегла на заправленную постель.

– Я хочу отдохнуть. Вы меня утомили.

– До свидания, миссис Норис, – сказал доктор Браун и вышел из палаты.

– До свидания.

В коридоре Фредерик встретил своего доброго коллегу, доктора Стенли, который делал утренний обход.

– Как успехи, доктор Браун? Вы принялись за лечение своего пациента?

– Да, но… Доктор Стенли, я хочу сделать одно важное заявление!

Человек в очках вопросительно посмотрел на своего собеседника.

– Миссис Норис… она…

И тут Фредерик осознал, что действительно поддался чувствам. Ему на секунду стало жаль бедную старуху. И то, что он сейчас услышал от нее, пришлось утаить от главного врача.

– Она «что», доктор Браун?

– Она отказалась от завтрака, – сказал тот первое, что пришло в голову.

– Это и есть ваше «важное заявление»? – доктор Стенли посмотрел на Фредерика как на недоумка.

– Да, в ее возрасте нельзя пропускать завтрак, – взял себя в руки доктор Браун.

– М-мм. Насколько мне известно, миссис Норис – не ваша подопечная. Доктор Браун, занимайтесь исключительно своим пациентом!