Вячеслав Прах - Храм мотыльков [litres]

– Да, Фре.

– Отлично. Твой отец кричал на тебя?

– Чаще всего – нет. Но он постоянно злился на меня, особенно из-за стихов.

– А что не так с твоими стихами? Они ему не нравились?

– Он их не видел, Фре, потому и злился, а я не хотел их ему показывать. Он врывался, когда вздумается, в мою комнату и начинал говорить мне, что я под кайфом, и если не перестану употреблять, то он меня лично задушит своими руками.

Отец нередко сжимал в руках мое лицо и смотрел в мои глаза, это очень больно, доктор, когда тебе насильно смотрят в глаза. Я до сих пор вспоминаю об этом с ужасом. Хорошо, что он умер. Он постоянно рылся в моих вещах и ставил все не на свои места, он искал, наверное, мои стихи, а я их носил всегда с собой. В нагрудном кармане.

– Почему ты не хотел показать ему свои стихи?

– Я не показываю свои стихи тем, кто причиняет мне боль.

– Твоя мама читала твои стихи?

– Нет.

– Она тебе тоже причиняла боль, Уильям?

– Чаще всего – нет, но она не причиняла боли моему отцу, хотя и могла его убить ножом среди ночи.

– А почему ты сам не мог этого сделать?

Если бы другой врач услышал со стороны их беседу, то ужаснулся бы из-за того, какие вопросы задает психиатр своему больному.

– Я боюсь к нему приближаться. Я испытываю страх, когда он рядом.

– Как давно ты к нему не приближался?

– Очень давно, Фре. Здесь я в полной безопасности.

– Он умер, тебе теперь нечего бояться, Уильям.

– Он не умер! – категорично заявил юноша.

– Но твоя мама сообщила о его смерти.

– Она врет.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что он сидит во мне и причиняет мне боль. Он не умер!

– Ты перестал писать стихи?

– Да.

– Боишься, что он придет и увидит их?

– Нет, он не придет. Боюсь, что их увидит доктор Сте.

– Доктор «Сте» тоже причинил тебе боль?

– Да.

– Чем, Уильям?

– Мне больно, когда меня отвлекают. Когда кладут свою папку мне на стол, а потом эту папку со стола убирают. Когда подходят близко и пристально смотрят на меня, когда трогают мой горшок с хризантемой на окне. Когда меня заставляют говорить, а я не хочу говорить.

– Понятно. Доктору Сте тоже понадобились твои стихи?

– Да.

Наступила небольшая пауза.

– Вам они тоже нужны, Фре?

– Нет, Уильям. Мне они не нужны, хотя я уверен, что они прекрасны.

– А что вам тогда сейчас нужно?

– Мне бы хотелось отгородить тебя от боли. У тебя есть друг, Уильям?

– Нет. Вы хотите быть моим другом?

– Очень хочу, но есть человек, который мог бы стать тебе настоящим другом. Ты достаточно взрослый парень и должен понимать, что сейчас я есть, а завтра меня нет. Я могу тебя носить в себе, но не быть с тобой. Понимаешь?

– Да. Я ваш пациент.

– Именно! А вот миссис Норис уже давно желает прийти на чай к интересному собеседнику и познакомить его со своим кавалером Адольфом Добельмановичем Пульком. Чрезвычайно харизматичная личность, скажу я тебе!

– Такое имя еще громче, чем моя фамилия. Бедный А… Они живут здесь вдвоем в одной палате?

– Я бы так не сказал. Адольф Добельманович только по субботам навещает миссис Норис, а затем она не видит его целую неделю и не находит себе места.

– Она красивая?

– Кто?

– Миссис.

– А, – доктор Браун засмеялся, – забыл тебе сказать, что ей семьдесят лет.

– …

Юноша никак не прокомментировал это заявление, которое могло его и спугнуть.

– Уильям? – проверил связь доктор.

– А? Я у вас спросил, она красивая?

Улыбка сошла с лица доктора Брауна.

– Нет.

– Жаль.

– В старости люди редко сохраняют былое очарование. Кожа сильно портится и характер. Как думаешь, чем пахнет старый человек?

– Не знаю, наверное, как я и вы.

– Но ведь мы не старые.

– А с чего старый человек должен пахнуть по-другому? Люди – не сыр, который может завонять.

«Люди – не сыр. Люди – деревья. Люди среди леса. Да, несомненно, стоит познакомить старушку с Уильямом. Мне кажется, они должны найти общий язык. Только бы предупредить миссис Норис, чего ей делать категорически нельзя, общаясь с молодым человеком. Глядишь, и собаку передумает заводить!» – улыбнулся про себя доктор.

– Можешь продолжать писать стихи, Уильям. Я сумею убедить доктора Стенли, чтобы он тебя не беспокоил больше вообще. Если ты согласен, чтобы я приходил вместо него.

– Я согласен, Фре. Вы не такой, как он.

– Благодарю за комплимент. Если не секрет, о чем ты писал стихи?

– Обо всем, что вижу. – Доктор Браун заметил, что его собеседник думает и говорит всегда только в настоящем времени.