Майкл Задурьян - В погоне за праздником

– Работал на заводе Пакарда. Красавец город.

Хотя Детройт, каким он его помнит, существовал, должно быть, лет шестьдесят назад, я снова улыбаюсь этому человеку, искренне растроганная.

– Вам понравился? Спасибо. Так приятно это слышать. Чаще скажешь “Мы из Детройта” – и все смотрят как на чокнутых. Его до сих пор называют Городом Убийц.

Он качает головой:

– Ну, люди склонны заблуждаться. Но кто бы что ни говорил, вы-то остались в Детройте. Понимаете, о чем я?

Я киваю:

– Конечно. Остаемся там, ведь это наш дом.

Он улыбается широко, выставляя напоказ розовый край десны. Обрадовался, что время преподало и нам, и ему один и тот же урок.

– Все так. Неважно, где именно вы живете, – если оно (он кладет руку себе на грудь) здесь, то здесь и дом. Порой сам не знаешь, что тебя держит, просто не можешь уехать. Это дом.

– Совершенно с вами согласна.

– Угу. – На миг он прикрывает глаза, наклоняет голову. – Мне пора. Счастливого вам дня.

– Спасибо, – повторяю я. – И вам всего наилучшего.

Он протягивает нам обоим по очереди руку и медленно шаркает к двери. Джон смотрит на меня, пожимает плечами и принимается за остававшийся на моей тарелке хот-дог.

Я так и не поняла, что сработало, но настроение у меня точно поднялось. В трейлере я замечаю, что больше не ощущаю дискомфорта. Меня перестало тошнить, колени уже не болят, и мой разум при мне. Джон даже музыку включает – Гарри Джеймса, славная бойкая мелодия сороковых. На миг я так счастлива, что чуть не плачу. Раньше-то мне многого не требовалось, чтобы порадоваться, но в последнее время стало несколько сложнее.

Я снова вспоминаю слова старика из “Кони-Айлендс”. Он прав. Мы из тех, кто остается. Остается в своем доме и выплачивает ипотеку, держится за одну и ту же работу. Отрабатывает тридцать лет, возвращается домой и остается там. Остается, когда уже иссякнут силы подстригать лужайку и канавы зарастут мелкими деревцами, когда соседские дети пугаются наших домов, словно там обитают призраки. Мы хотим быть там, где мы есть. И тогда вопрос: зачем же мы путешествуем?

Очевидно, ответ один: мы отправляемся в путь, чтобы научиться ценить свой дом.

Все равно, работаешь ты или смотришь за детьми и домом, определенного однообразия изо дня в день не избежать. И по мере старения жаждешь именно однообразия, не можешь обходиться без него. Детям это непонятно. Они-то все время хотят перемен, рвутся заменить новыми те самые вещи, которые вам так утешительно знакомы, – прекрасно обкатанный автомобиль или чайник, который дребезжит, закипая. И в то же время однообразие – ловушка. Это один из элементов сужающегося мира, туннельного зрения, присущего старости. Необычное нам трудно воспринимать как благо. А значит, порой мы не распознаем идеальный миг или не успеваем добраться туда, где с нами могло бы произойти что-то прекрасное. Или же прекрасное случается, а мы этого даже не понимаем.

Вот почему путешествовать необходимо.

Лет четырнадцать назад мы с Джоном отправились в кемпинг на озере Хиггинс. Джиллеты собирались к нам присоединиться, но в последний момент им пришлось остаться, и мы поехали вдвоем. Ничем не примечательные выходные. Я проснулась в воскресенье рано, уснуть снова не получилось. Может быть, что-то меня беспокоило (я могла бы рассказывать бесконечно обо всех случаях, когда меня что-то беспокоило и сколько времени я на это убила, ну да уж оставим это до следующего лирического отступления). Я сидела в складном кресле и попивала кофе, следя, как вверх от земли сочится золотистый свет, постепенно озаряя ветви вечнозеленых деревьев. Я слышала замирающие последние ноты из песни сверчка, приглушенный рокот автомобилей вдали на шоссе и как кто-то накачивал воду из колонки на другом конце кемпинга.

Наверное, вы ждете, что я поведаю, как увидела нечто чудесное, белого волка или еще какую редкость, которую мне бы ни за что не увидеть, если бы не поднялась так рано, однако ничего такого необычного не случилось. Я просто сидела перед трейлером, ощущая, что вот это, здесь и сейчас, и есть моя жизнь. Я – Элла Робина, жена Джона, мать Синди и Кевина, бабушка Лидии и Джозефа, проживающая в Мэдисон-Хайтс, штат Мичиган. Я думала, что в моей жизни не случилось ничего слишком ужасного или невероятно прекрасного, а все нормальные вещи были. Я прожила ничем не примечательную жизнь. Мне всего-то нужны были мой дом, любовь и благополучие близких, и ничего сверх того. Я понимала в тот час, что не было никакой особой причины мне родиться на Земле, но вот она я, вижу с восторгом красоту этого мира и счастлива быть здесь. Это и было мое идеальное мгновение.