Владимир Шапко - Переезд на юг

Распирало от смеха, но поспешно успокоил: помогла, помогла, очень помогла.

– Позвони Маргарите Ивановне. Поблагодари.

– Обязательно!

Сваха чёртов уже пятился к двери, а всё смотрел с подозрением. (Да иди же, иди! А то сейчас лопну от смеха!)

Снял наконец алмаг.

На кухне ел утреннюю кашку. Поясницу поламывало, но терпимо. Не так, как ночью. Когда вернулся домой. После силовой игры на площадке Кузичкиной. С живым женским телом, которое могло полететь вниз, – и закрытой дверью, которая никак, зараза, не открывалась.

В телевизоре рекламный кот бежал. Будто прямо на тебя. Встряхивал длинной шерстью, длинной, как у яка. Припал к кормушке. Заслужил.

После кота за богатым папиком, идущим к богатой машине, замельтешила ножками девица-содержанка с чемоданом на колёсиках. Наверное, думала, что мельтешит за ним кокетливо, красиво. Так бегут мелким шажочком, выламываются женщины только в современных фильмах, в сериалах. В жизни такое вряд ли увидишь. Да, грустно это. Подпёрся кулаком. Как быть с Маргаритой Ивановной теперь? Как вести себя с ней? После всего, что произошло. Да, полный тупик.

Агеев понимал, что должен смириться с дурацкими работами Валерия. Смириться, не лезть в них, но ничего с собой поделать не мог – разносил упрямого стоеросового дурака в пух и прах: «Ну для чего ты опять железо здесь нагородил. Для чего оно здесь, зачем?! Разве до этого сейчас? У тебя по двору не пройдёшь, в грязи утонешь. Почему плитку всю испохабил, а новую не положил? За три года! Почему?»

Уходил по Котова и не мог вместить в голову: как? Как его дочь, умница, окончившая пединститут с красным дипломом, филолог, могла выйти замуж за этого болвана, за этого безграмотного самовлюблённого нарцисса, который и расписаться-то толком, наверное, не умеет. Как? И всё это – после первого мужа. После незабвенного Игоря Петровича. Невероятно!

Когда в 2010-ом дочь позвонила и сказала, что выходит замуж, – с Машей как-то растерялись, даже не поверили. Дочери было к тому времени уже 36, никакими мужьями и даже хахалями до этого и не пахло. Думали, вообще старой девой останется. А тут как обухом по голове: замуж выхожу!

Вместо того чтобы обрадоваться за дочь и поздравить, стали спрашивать и точно нудную заполнять анкету: да сколько лет? да где работает? да был ли женат? Если был, то сколько детей за спиной (удальцу тоже как минимум под сорок, наверняка настрогал)? На всё это Ирина только посмеивалась: письмом, милые родители, письмом! И отключила телефон.

В тот же день по электронке получили письмо. Узнали, что зовут Игорем Петровичем. Фамилия Камышов. Что работает первым заместителем директора банка. (Ого, какую рыбину зацепила!) Что вдовец. (Это сколько же ему лет? Старик? Молодой? Тогда сколько деток за руки его держатся? Ничего о возрасте не написала!)

Сильно опоздали с прилётом, поэтому свою дорогую мартышку увидели прямо на свадьбе. В каком-то местном ресторане. Она сидела рядом с крупным лысоватым мужчиной за шестьдесят. Который подошёл и какое-то время рассматривал тестя и тёщу весёлыми карими глазами. Потом по очереди обнял, похлопал по спинам своих одногодков: «Здравствуйте, дорогие мама и папа!» Повёл к невесте. Человек тридцать за длинным столом закрыли рты, захлопали и закричали.

Оглушённые мать и отец оказались по правую руку от зятя. По левую (возле невесты) уже сидели вместо родителей жениха – сам директор банка и его дородная супруга. Шесть персон рядом. Полный комплект главных свадебных персонажей во главе весёлого длинного стола.

Дальше приглашённые гости кричали «горько», и невеста в подвенечном платье, как положено, сомлевала в объятьях крупного жениха в потной белой рубашке.

Потом этот крупный дядя ещё придумал номер: под музыку танго стал водить (носить?) маленькую невесту вместе с подвенечным платьем. Круто разворачивал, опрокидывал к полу, снова выравнивал, всячески вертел. Натурально, как безвольную мартышку. Ну а гости дружно хлопали крупному дяде. За такой его номер.

В чужом доме лежали вдвоём на чужих простынях. В темноте чутко вслушивались. «Он же старше даже тебя. На целых пять лет. Куда она смотрела?» За стеной слышался смех мартышки и глухая бубня дяди. Будто вдвоём они что-то распиливали.

Утром за завтраком, никаких «пап» и «мам» больше не было. Только по имени-отчеству: Мария Никитична, Геннадий Андреевич. Вежливый, предупредительный. В какой-то старинной тужурке с кистями. Интеллигент из фильма. В десятом поколении. «Не желаете, Мария Никитична? А вы, Геннадий Андреевич?» Ирина металась, носила на стол. В фартучке, с румянцем на щеках. Гордая за мужа. «Сядь, Ира, сядь!» – приказал муж. И она послушно села. Маленькая, пряменькая рядом с этим громилой. С этим так называемым интеллигентом.