Владимир Шапко - Переезд на юг

Дочь видит всё это, понимает. Стыдится его на людях. При гостях не даёт говорить, хвастаться. Сама тараторит без остановки, только бы он молчал. Однако – прикипела. Родной. Никому не даст в обиду его. Даже отцу. Который лезет и лезет. Учит. Сам дурак – другого дурака.

– Куда опять ходил? Где болтался? Почему с ребёнком хотя бы не сидишь? Я что, одна должна тут разрываться?

Агеев смотрел на немолодую злую женщину, на её вывернутый выкрас волос, корни которого всё равно пробила седина, и не узнавал в ней своей жены. В Казахстане ладнее была, спокойней. Снимал плащ, шляпку:

– Так спит же Юлечка в это время.

– А проснётся?

В общем, досталось. Попал, как говорят сейчас, под раздачу. Пришлось и с Юлечкой сидеть, и Ване помочь с математикой, и в магазин два раза сбегать, а вечером с женой мыть ребёнка в ванночке. Потому что родители, как нередко делали теперь, упёрлись в гости. Всё свалив на Машу.

На другой день на крыльце дома под высоким орехом Агеев привычно слягнул резиновые галоши – сперва одну, затем другую – и в носках вошёл в дом.

Друг передвигался по кухне, согнувшись в три погибели. Как баба обернул поясницу шерстяным платком.

– Радикулит? – спросил Агеев.

Услышав ответ, мгновенно дал лечение, рецепт:

– На стакан водки – две капли воды. Как рукой снимет!

Друг совсем переломился. И от боли, и от смеха. Махал рукой: уморишь!

Уже серьёзный, Агеев сказал, что сгоняет по-быстрому за действенным средством. Больному приказал не болтаться, прилечь на диван и ждать. Выскочил на крыльцо, вбил ноги в галоши и рванул на Комсомольскую, домой.

Вернулся через полчаса. С «алмагом». С лечебным аппаратом, смахивающим на ленту чемпиона с очень крупными медалями. Усадил больного на диван и наградил этой лентой. Правда, не через плечо, а обернув ею поясницу. Подключил к электричеству. Медали загорелись, замигали. Табашников и впрямь засиял как чемпион. Поможет ли, сомневался. На сто процентов, заверил специалист. Через час-полтора отправишься на свидание с любимой. Никаких затруднений при этом самом. Будешь работать как качалка.

– Ну ты скажешь: как качалка, – смущался Табашников. Однако смотрел на шмаляющую ленту вокруг себя с большой надеждой.

После алмага и таблетки анальгина больному явно полегчало. Немного распрямился. Ходил, правда, осторожно. Как будто учился ходить. Опять с шерстяным платком на пояснице.

Агеев распоряжался в кухне. Разогревал и первое, и второе. Потом позвал к столу.

Пообедав, пили чай. Больной раскраснелся, повеселел. В телевизоре над холодильником что-то мелькало. Агеев взял пульт, прибавил там всего.

Ведущий в большой студии сидит. Сидит в кресле небрежно, откинувшись на локоть. Он – центр внимания. Этакий отвязный современный мессия. Судия. Имеющий право всех поучать. Над головой у него какие-то каббалистические знаки. Два. Висят справа и слева на заднике студии. Что-то вроде перекрещенных молотков с фуражки железнодорожника.

Мессия учит жить молодого парня, который накосячил с девицей, но не признаёт теперь получившегося ребёнка своим. Не хочет. Никак. Парень что-то мямлит на насмешливые припирающие слова судии, потеет, вытирается платком. Остальные участники шоу, сидящие кру̀гом, смотрят на парня с осуждением и даже злорадством: попался, голубчик! Со стороны происходящее в студии выглядит как засолка свежего огурца, попавшего в банку к маринованным. Так сказать – опытным.

Агеев резюмирует, кивая на ведущего: «Вот каким надо быть в наше время. Самоуверенным, наглым. Судить всех и вся. У самого жен было несколько. Детей настрогал пять или шесть. Любовниц не счесть. Но судит, указует, как другим жить. А, каков гусь!»

– Да ты-то откуда знаешь про жён и любовниц?

– Так из интернета. Сейчас же ничего не скрыть. Особенно таким как этот.

Потом незаметно как-то Агеев стал подворачивать к Маргарите Ивановне. (Никак не успокоится.) Опять начал нахваливать женщину. Невесту. Глаза его бегали. Втюхивал залежалый товар. Оказывается, есть не только женщины-свахи, но и мужики. Вот он. Старается.

– Ты что, не видишь, что я больной? Что не могу никуда пойти? (Что качалка не работает? – хотел добавить.)

– Так и не надо, Женя. Она сама придёт. Навестит тебя. Я ей уже позвонил, когда бегал домой. Она тебя полечит. У неё есть чудодейственная мазь. А, Женя?

Вот трепло так трепло. Ну как с такими бороться?Геннадий Андреевич второй раз позвонил вечером. В шесть: «Маргарита Ивановна! Всё в порядке. Он ждёт вас. Поторопитесь. Завтра мне обязательно позвоните. Ну, удачи! Пока!»…