Михаил Зуев - Седьмое дао дождя

Можете представить себе мое состояние, когда после объявления о десятиминутной готовности к посадке во Фриско, многотонная махина Боинга-747 стала садиться прямо в океан. Откуда мне было знать, что в Сан-Франциско взлетно-посадочная полоса начинается у самого берега.

В общем, из здания терминала я вышел никакой. Ни петь, ни рисовать. Выкурив сигарету в три затяжки, я стал искать мусорницу. Мусорниц не было. Я уже был готов сжевать окурок, когда проходящая мимо меня американская тетечка шоколадного цвета и необъятных размеров, тоже с «бычком», неожиданно привычно-спокойно бросила его под ноги и смачно растоптала. Проделав то же самое, я с облегчением подумал, что, хоть американцем я не стал, но в этой стране мне уже определенно нравится.

В отеле, приняв душ и развалившись на кровати, я достал ноутбук и выудил из него Санин номер телефона. Пять вечера по Калифорнии. Окно номера — с видом на невообразимо модерновую пирамиду центрального офиса компании SEGA.

Трубку сняли на седьмой зуммер, ответив скрипучим женским голосом:

— Аллё! Говогите!

Русско-одесская речь меня несколько удивила. Я попросил Саню к телефону.

— Он на габоте. А хто это?

Я представился.

Ответный звонок раздался через час.

— Михалыч, привет, — услышал я. — Ты только извини, я долго не могу, я тут комнату снимаю. Короче...

— Саня, — перебил я. — У меня срочное дело. Я перезвоню через пять минут.

И повесил трубку. Никакого срочного дела не было. Если человек снимает угол — значит, такая жизнь. Наверное, ему не очень с руки вести долгие междугородние переговоры. И я перезвонил — пусть лучше звонок будет оплачен с моей стороны.

Мы проговорили час. Выяснить удалось немного. Больше спрашивал он.

Как я понял, он работал медбратом в госпитале. По вечерам подрабатывал в овощном магазинчике. Снимал комнату. Семья оставалась в Москве. Были какие-то проблемы со статусом, визой и иммиграционной службой.

А мне все виделось в розовом свете. Гостем ведь всегда быть проще.

В заключение мне пришла в голову неплохая идея.

— А что, если нам встретиться в Нью-Йорке на этих выходных? Я прилетаю туда вечером в пятницу, да и тебе из Детройта — рукой подать!

Тут Саня как-то замялся. И работы много, и времени нет, и вообще... Все было вполне правдоподобно. Если бы я не знал его. Он просто не хотел меня видеть. Мою довольную физиономию. Но тогда я этого не понимал.

— А давай, — опять кипятился я, — я прилечу в Детройт. Если ты не можешь. Погуляем, пообщаемся. Вспомним старое...

— Ну, если тебе это удобно...

Голос не оставлял никаких сомнений.

Субботним утром я зашел в трэвел эйдженси на Манхэттене. Билетов до Детройта было навалом. Ближайший рейс через полтора часа. Билет я купил. Быстро доехал до аэропорта. Прошел контроль на безопасность, и уже подошел к регистрационной стойке.

Потом развернулся и медленно поплелся к выходу. Билет я не сдавал. Он до сих пор лежит у меня в верхнем ящике стола. Сейчас достану. Открою. Посмотрю. И положу обратно.

Это правда, что в одну воду нельзя войти дважды. В другом беда. Порой до слез — хочется.

А на обратном перелете «Люфтганзу» не трясло. Право — хорошая компания.

...Итогда Он уронил лицо в ладони, сгорбился и затих. Там, где Он был, не могло быть ни лица, ни ладоней, ни Его самого — но как еще описать это простым человеческим языком?

Он понял, как Он устал. Там не было и усталости — но как еще назвать безнадежную тоску, когда опускаются руки? Которых нет.

Колесо сделало один неполный оборот, заскрипело, задрожало, завибрировало, издало протяжный стон и остановилось. Оно было старым. Настолько старым, что старше бывает только Время. Оно и было — Колесом Времени.

Дежурный Архангел проснулся, посмотрел на циферблат тахометра, вздумал было затрубить тревогу, но его тут же опять сморило. Он уткнулся в крыло и сладко засопел. И без меня разберутся, подумал он, проваливаясь в абсолют высшего сна, над которым не властно даже Колесо Времени.

Челядь поменьше не спала. Она обрадовалась нежданному перерыву. Ангелы закурили тщательно припрятываемые от начальства папироски, дьяволы достали гребешки и стали расчесывать спутанную за долгие труды шерстку на хребтах. Знаки Зодиака, почуяв дух свободы, быстренько сообразили картишки, и, ни у кого не спрашивая разрешения, стали расписывать пульку. Овен смухлевал на раздаче, и Водолей пообещал обломать ему рога. Вся компания залилась дружным мелодичным смехом.