Михаил Зуев - Седьмое дао дождя

Еще дважды показав удостоверение, и дважды «отшлюзовавшись», Иван попал в раздевалку. Раздевалка была почти пустой — зеленые стены; такие же зеленые, крашеные несвежей масляной краской, лавки вдоль них; да шкафчики в два ряда.

Иван сел на лавку, стянул с себя пиджак, рубашку, мятые серые брюки. Оставшись в одних трусах, майке и носках, он подошел к своему шкафчику и отворил дверцу. В глубине объемного шкафчика, на плечиках, висели форменная рубашка, галстук и брюки. Чуть поодаль, на газетке, стояли форменные туфли. Иван взял туфли и пару раз прошелся по ним обувной щеткой. Туфли заблестели.

Обрядившись в форму и повесив уличную одежду на плечики, Иван достал из нагрудного кармана рубашки небольшой гребешок, подошел к висевшему рядом мутноватому зеркалу и аккуратно причесался. Продул расческу, смахнул перхоть с погон, закрыл дверцу шкафа, вышел в коридор и прошел в дежурное помещение.

В дежурке было накурено. Иван поморщил нос, взял швабру и, привстав на носки, открыл фрамугу единственного подслеповатого оконца, находившегося высоко под потолком.

Коновальчук и Ларин пили чай.

— Болотников, чай будешь? — спросил Коновальчук, и, не дожидаясь ответа, наплеснул крепкой дымящейся заварки в эмалированную кружку.

Иван уселся с ними за стол. Открыл стеклянную банку с сахарным песком, и, не глядя, сыпанул в свою кружку приличную порцию. Потом разболтал содержимое кружки. Не размешивая, залпом, выпил.

— Ну, что сегодня? — спросил он у Ларина?

— Пока что политинформация через десять минут, — ответил Ларин.

В маленьком красном уголке стояло два десятка стульев. Майор Нефедов сидел за столом, покрытым зеленым сукном, весь обложившись газетами. Пока народ собирался, кашлял, скрипел стульями, рассаживался и стихал, Нефедов снял очки, достал бархатную тряпочку и принялся методично, словно священнодействуя, протирать толстые линзы очков. Потом он водрузил очки на нос и бесцветным взглядом обвел присутствующих.

— Сегодня, товарищи, — сказал он, — мы продолжаем изучать отчетный доклад Генерального Секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева Двадцать Четвертому Съезду КПСС…

Ивана стало клонить в сон, но, поскольку сидел он в последнем ряду, майор Нефедов этого не заметил.

Еще часа два Ларин, Болотников и Коновальчук забивали в дежурке козла, прихлебывая горячий чай. Ивану не везло, и это его порядком рассердило.

Майор Нефедов возник на пороге дежурки и сказал:

— Прапорщик Болотников, получите оружие.

— Есть, товарищ майор, — ответил Иван, поднимаясь из-за стола.

Коновальчук с Лариным сгребли костяшки домино в ящик стола и тоже нехотя встали.

Иван прошел в конец темного коридора и толкнул дверь оружейки. Безусый мелкий сержант взял у него округлый жетон, отворил дверцу сейфа и выдал Ивану его табельный ПМ. Болотников приласкал рукой холодную вороненую сталь ствола, получил патроны, расписался в книге учета, погрузил ПМ в мягкую кобуру и вышел из оружейки.

Майор Нефедов появился через полчаса в сопровождении капитана Кузовлева. В петлицах Кузовлева сверкали знаки отличия медицинской службы — змея, обвивающая чашу. Интересно, подумал Иван, что эта гадина пьет из такой здоровенной рюмки?

— Садитесь, — сказал Нефедов.

Он открыл картонную папку с делом и стал зачитывать обвинительное заключение.

— Осужденный… изнасиловал и убил… три эпизода не доказаны… просьба о помиловании отклонена Верховным Судом СССР… привести в исполнение…— долетали до Ивана обрывки фраз, произносимым гундосым голосом.

Несмотря на крепкий чай, ему продолжало нестерпимо хотеться спать.

— Болотников, — тронул его за рукав Ларин, — пора.

— Иду, — отозвался Иван.

Они вышли в коридор. Коновальчук щелкнул выключателем, и два мощных прожектора ударили из-под потолка, прямо над ними, освещая дальнюю половину коридора ярким, мертвенно-бледным светом.

Майор Нефедов и капитан Кузовлев встали сзади Ивана. Ларин и Коновальчук стояли по бокам от него.

Боковая дверь в дальнем конце коридора отворилась, и два вертухая впихнули в коридор фигуру в грязной синей тюремной робе. Майор Нефедов вышел вперед и быстро зачитал приговор. Потом он закрыл папку и вновь отошел назад.

Вертухаи скрылись в дверном проеме. Щелкнул замок.

— Осужденный, лицом к торцу коридора! — заорал над ухом у Ивана Коновальчук.

Вместо того чтобы выполнить команду, фигура повернулась к ним неясным пятном рыхлого лица, и задрожала мелкой дрожью.