Леонид Лушников - След заката

Осенью тысяча девятьсот шестидесятого года он накрыл на месте преступления большую банду из Спасска, терроризировавшую казахов, угоняя их отары за пределы Казахстана и там по частям распродавая скупщикам из заготскота. За мужество и сообразительность Министерство внутренних дел наградило Виктора именными часами и путевкой в один из крымских санаториев. Правда, воспользоваться отдыхом на пляжах Ялты ему не удалось. Оставшиеся на воле бандиты устроили засаду на удачливого старшину, подкараулив его в глухой степи, когда он возвращался на своем мотоцикле из Долинки на головную усадьбу совхоза. Возле небольшого соленого озерца, заросшего по низкому берегу редкой стеной камыша и осоки, его поджидали. Рыжие метелки тростников, как хвосты диких рыжих котов, жутко оравших ночами в тугаях, извивались на ветру, шебурша и плотно прикрывая посторонние звуки. Вдали, за озером, по целинной супеси, высвечивали осеннюю зябь фарами трактора, плывущие в темноте, словно корабли по бесконечному морю. Натянутая над проселком веревка, мягкая от только что прошедшего дождя, хлюпко ударила по ветровому стеклу, соскользнула вверх и сбила с головы фуражку. Фролов инстинктивно приник к рулю, потянулся к кобуре за пистолетом, поняв, что это засада, и в это время полыхнуло громом из-за куста. Первый выстрел прошел картечью над головой, вторым обожгло бок. И он уже не слышал выстрелов и не видел, как его расстреливали почти в упор из охотничьих ружей. Сквозь бред и боль все же услышал: «Сдох! Мотаем!»

Виктор Фролов остался жив только благодаря трактористам, нашедшим его, истекающего кровью, на белом от соли бережке озерка. Тот еще был в сознании и принял своих спасителей за бандитов, выпустив по ним всю обойму.

— Свои, дуролом!

Из бедра и груди хирург военного госпиталя в Караганде извлек одиннадцать свинцовых картечин. Провалявшись больше двух месяцев на госпитальной койке, выжив на удивление всем, Фролов в звании лейтенанта и с медалью «За отвагу» на лацкане новенького кителя, вернулся в свой отдел и возглавил борьбу с бандитизмом. Вот тут-то и проявилась фроловская натура. Способный от рода к мщению, ощущая еще пронзительную боль в теле от тех ружейных выстрелов, что грохотали над ухом, словно ураган, носился по району. Вышколенные за полгода бойцы спецотряда шныряли по степи, как волки, наводя страх не только на конокрадов, но и на рецидивистов, организованных авторитетами в бандитские и воровские шайки, осевшие по поселкам после бериевской амнистии в пятьдесят третьем году. Браконьеры, промышлявшие на диких степных козлов и сайгаков, загнанных пашней в неудобные для проживания места, испятнанные голыми солончаками, приутихли и грозили:

— Кончать надо!..

До Виктора доходили бандитские угрозы, но он не утихал. Поприжал сборщиков наркоты. Ночами по отрогам и лощинам полыхали заросли индийской конопли и мака, сгоняя сборщиков дури с насиженных мест, питавших подогревы в зонах с давних пор. Анаша и опиум-сырец полезли в цене. Законники выли на зонах: «Замочить падлу!»

Дерзко и смело нес службу Виктор. Желающих подстрелить ментяру было много, но все обходилось, и победы были на стороне Фролова. Вновь наткнулся на пулю Фролов в городе Темиртау, где начал возводиться крупнейший по тем временам металлургический комбинат. Город, не рассчитанный на огромный наплыв людей, приехавших сюда добровольно по комсомольской путевке и по вербовке, распухал, как гнойник, вот-вот готовый прорваться. Чья-то дурная голова, а может быть по вредительству, кинула клич и пошло-поехало российское батрачество, рассчитывая на длинные рубли. Но все упиралось в бесхозяйственность и равнодушие чиновников. Город рос! Палатки, палатки по песчаному косогору, а в нем, как норьк, чернели чревом землянки, за бараки еще не брались. Все загажено! Прижимали людей болезни, голод и безработица, чем, не мешкая, воспользовались преступные элементы и всякая воровская шушера, лепившаяся всегда туда, где нет хозяина. Не зря русская пословица гласит: «В распертые двери — лезут все звери».

Бунт спровоцировала у палаточного городка группа развязных молодых людей, когда в очередной раз привезли ржавую протухшую воду, непригодную для употребления. Люди, вооружившись чем попало, смяв жиденький заслон местных милиционеров, лавиной двинулись к горсовету и горкому партии. Власть перетрусила и долго бездействовала. Уголовники воспользовались этим и, пока народ орал на площади, бросая камни в окна государственных учреждений, принялись громить магазины, склады и квартиры. Ситуация с каждым часом становилась угрожающей. Мародерство приняло огромные масштабы, и только тогда руководство городом опомнилось. На подавление беспорядков был кинут полк солдат внутренних войск, пока еще расквартированных в бывшем Карлаге, и срочно перебросили отряд особого назначения Виктора Фролова из-под Марьинского, где он мотался в районе Сарысу, поджимая наркокурьеров, шедших тайными тропами на север.