Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

Да, мы не пишем звания на афишах. Но неприлично, чтобы звание, а значит – уровень и класс артиста, определялись чиновниками, управляющими культурой.

10 ноября 2011 года

В Израиле я бывал много раз, в основном с гастролями нашего театра. Да и сейчас летал для того, чтобы провести переговоры по поводу очередных гастролей с замечательным продюсером Марком Капитанским. Сложность в том, что приглашают нас со спектаклем «Дом», а спектакль играется при необычной рассадке зрителей, поэтому мы ищем подходящие площадки.

Находясь в Израиле, все время вспоминал реплику персонажа Альберта Филозова из нашего премьерного спектакля «Медведь»: «Вот где-то на Гаити просыпаешься – и хочется встать! А у нас просыпаешься – и хочется лечь…». Представьте, вчера еще перед тем, как сесть в самолет, окунулся в Средиземное море (жил на набережной в Тель-Авиве) – вода 26 градусов, солнце яркое, люди кругом улыбаются… Можно говорить на любом языке – по-моему, весь Израиль уже говорит на русском! – но если не русский, то понимают даже мой ужасный английский. Мало того, обнаружил, что теми пятью фразами на иврите, которые выучил на наших первых гастролях, я прекрасно обхожусь! Одна из них – «Я не говорю на иврите». А так как везде сталкиваешься с цифрами – в магазинах, на улицах – то вдруг понял, что легко могу сосчитать до десяти. На слух иврит такой язык, что если просто называть цифры, будет полное ощущение, что звучит серьезный научный доклад. Ушедший актер Михаил Козаков (которого, как известно, называли «дважды еврей Советского Союза» за неоднократную смену родины), игравший на иврите Тригорина в «Чайке», тем не менее, говорил, что этот язык невозможно выучить, потому что он «состоит из рыболовных крючков».

А в Москве идет снег, еще и мокрый…

По-прежнему потрясает любовь израильтян к своей стране. Законопослушание – не из под палки, а внутренне присущее гражданам этой страны. Мы с приятелем остановили машину там, где можно остановиться, но нельзя стоять. Перешли дорогу, купили в магазине пива. Возвращаемся – там уже женщина-полицейский клеит штраф. А штраф между тем бешеный – 250 шекелей, это около 70 долларов. Я попытался что-то там поспорить, возразить, но она очень нежно порекомендовала говорить с ней на иврите. А другу моему сказала, что может на меня и «папку открыть» (то есть дело завести). На это мой друг всячески перед ней извинился, поблагодарил за штраф и распрощался.

У моего двоюродного брата, живущего в Израиле, подрастает сын; через год ему предстоит идти в армию – так он уже начал сдавать какие-то нормативы – спортивные, интеллектуальные. Потому что он хочет быть лучшим, чтобы попасть в действующуюармию и защищать свою страну. А сын друга (мальчик наполовину русский), идя в армию, писал заявление, чтобы пройти гиюр – это такая процедура для неевреев, осуществляющая переход в иудаизм. Для них армия – это образование, гражданственность, долг; такие понятия, которые у нас либо расхожи, либо банальны, либо презрительно-ироничны… И это вызывает зависть. Как и тот факт, что в Тель-Авиве, где население всего 700-800 тысяч, работают 7 крупных частных театральных агентств, которые организовывают гастроли, проекты, приглашения, обмены. В двенадцатимиллионной Москве нет ни одного.

Нет, я совсем не к тому, что надо хвалить Израиль – есть за что его и поругать. Мне он в этот приезд вдруг показался каким-то… провинциальным. Такое ощущение, что там чуть-чуть Египта, чуть-чуть Турции, и если не слышать иврита, то и не поймешь, где ты, увидев эти грязные киосочки, придорожную торговлю… Местечковое устройство пространства. И это при том, что в Израиле колоссальное количество мест уникальных, всемирного значения. Например, Кесария, где находится дворец Ирода… Я бродил там в этот раз, и увидел мозаику, которой 2 тысячи лет, но по которой все ходят, каждый может отломать кусочек и положить себе в карман. Наверное, если бы мир этого захотел, это можно было бы превратить во всемирный музей, заповедник – но, видимо, это не надо ни миру, ни Израилю. И еще – для меня было невозможно отличить по внешнему виду араба от еврея, палестинца от египтянина. Так же как на пространстве бывшего СССР не отличишь русского от белоруса или латыша. И сама собой такая возникает мысль: ну почему всем не дружить? Ведь все так тесно, так рядом – стоишь в Эйлате на пятачке, где соединяются четыре границы – и не понимаешь: почему не договориться?