Сергей Юрский - Провокация - Театр Игоря Вацетиса

Дежурный.

Савостьянов.

Тигель.

Регина.

Малкович.

Короткая куртка.

Длинное пальто.

Поначалу ее практически нет – на сцене стоит один стул. Но постепенно сцена будет наполняться предметами мебели и реквизитом. Очень важно, чтобы не было мрачной атмосферы. По воле режиссера и художника могут быть построены стены или порталы. Может быть просто несколько рядов кулис. Но ни в коем случае не черный кабинет.

Дежурный (входит и докладывает) . Граф Савостьянов.

Савостьянов (входит) . А где же все?

Дежурный (отдавая честь) . Располагайтесь, ваше сиятельство. ( Уходит. )

Савостьянов (садится на стул) . Никого. Однако это странно. Уж, казалось бы, на этот раз… (Достает карманные часы.) Что такое? (Вставляет в глаз монокль.) Боже мой! Половина чего? (Пускает часы по полу, как камешек. Часы укатываются за кулисы. Закидывает ногу за ногу.) Глупость какая. Просто глупость. (За кулисы, громко.) Эй, кто-нибудь!

Дежурный (входит, отдает честь) . Здравия желаю, ваше сиятельство.

Савостьянов. У вас не найдется бутерброда?

Дежурный. С сыром?

Савостьянов. Да, пожалуй что и с сыром.

Дежурный. Сколько угодно. Только вот хлеб кончился.

Савостьянов. Ладно, оставим это.

Дежурный. Нет, ежели желаете, ваше сиятельство…

Савостьянов. Да бог с ним, бог с ним. Бог с ним, голубчик. Бог с ним. (Подумавши.) Бог с ним. Я, знаешь ли, страшно удивлен. Варвара Борисовна не то чтоб намекнула, а совершенно обнадежила. Наша общая встреча должна столько определить. Мне ведь очень многое еще не ясно в жизни. Очень многое. (Оглядывается.) А где у вас вся мебель?

Дежурный. О, это, ваше сиятельство, совершенно особая история. Мы ведь, то есть не мы, а Варвара Борисовна, тараканов собираются травить.

Савостьянов (с большим интересом) . Да что ты?! Ну-ну! А чем?

Дежурный. Есть средство. И команда подготовлена.

Савостьянов. Ну, ну, ну, ну! И что же они, с распылителем и в масках?

Дежурный. Разумеется.

Савостьянов. Так, так, так. Ну а чем же? Каким средством?

Дежурный. Специальным составом.

Савостьянов. Подумать только. Ну и дела. А мебель, что же мебель, мебель-то что?

Дежурный. Так о ней и речь, о ней и забота главная.

Савостьянов. Ну!

Дежурный. Сперва, наверное, следует хоть несколько слов сказать о той павловской этажерке, которую вы, граф, изволите знать.

Савостьянов. Ну хорошо, хорошо, хоть бы об этажерке. Но и рояль, и диван, и кресла, и стулья, где все это? Как это-то понимать?

Дежурный (рыдает) . Позво-о-о-льте повреме-е-е-нить. Я… Я… Прошу простить. (Выходит и тотчас возвращается такой же строгий и подтянутый как в начале. Докладывает.) Барон Тигель.

Тигель (вбегает с протянутыми руками) . Сергей Владимирович, не взыщите, и не одет, и не умыт. Я прямо из тюрьмы – амнистия, мой дорогой, амнистия.

Савостьянов. Здравствуйте, Тигель! Рад необыкновенно. Я уже думал, никого не будет. Садитесь, пожалуйста.

Тигель. Не беспокойтесь, сидите, прошу вас, я так возбужден. Садитесь, садитесь. (Савостьянов садится.) Я снова здесь, среди вас. Дежурный, шампанского! (Дежурный козыряет и уходит.) Сергей Владимирович, да какое же счастье, что вы здесь. Мы можем говорить, говорить, говорить. Да, я, пожалуй, сяду. Нет, нет, вы только чуть подвиньтесь, и мы оба поместимся. (Садится рядом с Савостьяновым.)

Савостьянов. Ну как вы, Тигель? Как Любовь Андреевна?

Тигель. О боже, сколько же мы не видались, какая Любовь Андреевна, далеко Любовь Андреевна. Расстались мы. Дорогой мой, я ведь теперь гомосексуалист.

Савостьянов. Да что вы?!

Тигель. Именно. Вы не представляете, какая перемена. Это так увлекательно. Нет, нет, сидите, мы чудно помещаемся.

Савостьянов (вставая) . Нет, нет, не беспокойтесь, я похожу, ноги затекли. (Прохаживается.) Так вы, стало быть, говорите, что…

Тигель. Именно, голубчик, именно. Мне просто новый мир открылся. Единственное, о чем сожалею, что столько лет потеряно впустую.