– Когда он сидел в своей комнате, вы отвлекали его? Стучались, заглядывали к нему?
– Конечно. Я каждый день заходила пожелать ему спокойной ночи.
– И что он делал в это время?
– Сидел за компьютером, – ответила Лейси. – Почти всегда.
– А вы не видели, что на экране?
– Нет, он сворачивал все окна.
– Как он вел себя, если его внезапно прерывали? Не выглядел ли смущенным, раздраженным, виноватым?
– Почему у меня возникает такое ощущение, что вы его судите? Вы разве не на нашей стороне должны быть?
Селена, не отводя глаз, спокойно ответила:
– Миссис Хоутон, я просто хочу получить от вас факты. Без них нам не разобраться в произошедшем.
– Он был как все подростки, – сказала Лейси. – Ему не нравилось, что я целую его, но особенно смущенным он не казался. И у меня не создавалось впечатления, будто он что-то прячет. Вы это хотите знать?
Селена положила ручку. Если собеседник начинал защищаться, разговор лучше было завершить. Но Лейси без наводящих вопросов продолжила:
– Я не видела никакой проблемы. Не догадывалась, что Питера что-то беспокоит. Не думала, что он хочет покончить с собой. Я ни о чем таком не подозревала. – Она заплакала. – Всюду семьи погибших… А я не знаю, что им сказать. Хочется сказать, что я тоже потеряла ребенка. Только это произошло давно.
Селена обняла маленькую женщину и произнесла именно те слова, которые, как она знала, были нужны Лейси Хоутон:
– Вы не виноваты.
Руководствуясь своеобразным чувством юмора, директор предоставил соседние кабинеты для занятий группы по внеклассному чтению Библии и встреч общества геев и лесбиянок. Собрания проводились по вторникам, в половине третьего, в кабинетах 233 и 234. Днем в кабинете 233 вел уроки математики Эд Маккейб. В группу по внеклассному чтению Библии ходила Грейс Мерто, дочка местного священника. Она была застрелена в коридоре, ведущем в спортзал, у фонтанчика с питьевой водой. Натали Зленко, президент школьной ЛГБТ-организации и автор фотоальбома своего класса, лежала в больнице.
В первый год учебы в старшей школе Натали зашла на собрание в кабинет 233, чтобы посмотреть, одна ли она такая на планете или есть кто-нибудь еще, и с тех пор перестала скрывать свою ориентацию.
– Мы имен не называем, – произнесла Натали таким слабым голосом, что Патрику пришлось наклониться к раненой.
Над изголовьем кровати нависла ее мать. Когда Патрик вошел и сказал, что хотел бы задать Натали несколько вопросов, женщина запротестовала:
– Уходите, или вызову полицию.
Патрику пришлось напомнить, что он и есть полиция.
– Имена мне не нужны. Я прошу, чтобы вы помогли присяжным разобраться в случившемся. – Натали кивнула и закрыла глаза; Патрик спросил: – Питер Хоутон когда-нибудь приходил на собрания?
– Один раз.
– Может быть, он сказал или сделал что-то такое, что вам запомнилось?
– Он ничего не сказал и не сделал. Точка. Один раз пришел и больше не появлялся.
– Такое часто бывает?
– Нередко, – ответила Натали. – Иногда люди оказываются не готовыми открыто заявить о своей ориентации. А некоторые придурки заходят только для того, чтобы узнать, кто гей, кто лесбиянка, и потом издеваться над нами.
– Случай Питера, по-вашему, относится к первый или ко второй категории?
Натали долго молчала. Глаза были закрыты. Патрик выпрямился, решив, что она уснула.
– Спасибо, – сказал он матери, и в этот момент Натали произнесла:
– Питера начали доставать задолго до того, как он объявился на нашем собрании.
Пока Селена беседовала с Лейси Хоутон, Джордан сидел с малышом. Сэм категорически не желал засыпать без кого-нибудь из родителей. Однако после десяти минут езды на машине он всегда вырубался, как боксер, отправленный в нокаут. Поэтому Джордан укутал малыша и пристегнул детское сиденье ремнем. Уже выехав из гаража, он заметил, что все четыре шины его «сааба» порезаны: колеса заскребли ободьями по асфальту.
– Черт! – пробормотал он, когда Сэм на заднем сиденье снова завыл.
Отстегнув ребенка, Джордан занес его в дом и устроил в переноске-кенгуру, которую Селена носила дома. Потом позвонил в полицию, чтобы заявить об акте вандализма. Что легко решить проблему не удастся, Джордан понял, когда дежурный не попросил его назвать фамилию, поскольку уже знал ее.
– Разберемся, – сказал полицейский, – но сначала мы должны помочь белке спуститься с дерева.
Послышались гудки. Если бы на копов можно было подать в суд за то, что они пофигисты и засранцы!
Читать дальше