Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

«Почти приехали», – сказал кто-то. Питер обернулся, чтобы увидеть водителя, но водителя, как и пассажиров, не оказалось. И вот что странно: во сне Питер не испугался. Он почему-то наверняка знал, что едет именно туда, куда хочет попасть.

Старшую школу города Стерлинга было не узнать. Новая зеленая металлическая крыша перекликалась со свежей травкой на газоне, со стороны двора к зданию пристроили атриум высотой в два этажа. Возле главного входа повесили табличку с надписью «Безопасная гавань».

До митинга памяти погибших год назад оставалось еще несколько часов, но Патрик, как ответственный за безопасность, смог провести Алекс внутрь уже сейчас.

В коридоре шкафчики заменили открытыми ячейками, чтобы все просматривалось. Шел урок, поэтому в вестибюле Алекс и Патрик встретили только нескольких учителей. На шее у каждого из них висели именные бейджи. Это новое требование, обязательное и для преподавателей, и для детей, показалось Алекс бессмысленным: она считала, что угроза всегда исходит изнутри, а не извне. Но Патрик объяснил: «Людям так спокойнее. Значит, полдела сделано».

У Алекс зазвонил телефон. Патрик вздохнул:

– Я думал, ты им сказала…

– Я сказала.

Она нажала на соединение, и в трубке послышались безостановочные причитания секретаря графтонской коллегии государственных защитников.

– Хватит! – не дослушав, отрезала Алекс. – Я же говорила вам: сегодня считайте меня пропавшей без вести.

Судейский пост она оставила по собственному желанию. Джози, как соучастницу непредумышленного убийства, приговорили к пяти годам тюремного заключения, так как учли, что подсудимая признала свою вину. С тех пор каждый раз, когда перед судьей Кормье оказывался ребенок, она не могла рассматривать дело беспристрастно. Мать брала в ней верх над должностным лицом, и чувства оказывались важнее сопоставляемых фактов. В такой ситуации возврат к адвокатской работе воспринимался как естественный и удобный выход. Алекс не понаслышке знала, что чувствуют ее подзащитные. С некоторыми из них она встречалась, когда приезжала на свидания с дочерью в женскую тюрьму. Клиенты ценили ее за то, что она всегда говорила им правду, не давая ложной надежды. Если Алекс Кормье так сказала, значит так оно и есть.

Патрик привел ее туда, где раньше находилась задняя лестница, ведущая в спортзал и раздевалку. Теперь на месте всего этого возвышался огромный атриум. За стеклянной стеной было видно, как ребята играют в футбол: пользуясь тем, что весна наступила рано и снег уже растаял, учитель вывел их на открытую площадку. Внутри атриума были расставлены деревянные столики, за которыми дети могли перекусить, пообщаться или почитать. Сейчас здесь было почти пусто. К потолку, как дымок, поднимался шепот нескольких ребят, готовящихся к тесту по геометрии: «Углы, дополняющие друг друга до девяноста градусов… Смежные углы… Пересечение…»

Вдоль стеклянной стены стояло десять белых стульев со спинками. Все остальные были без спинок и некрашеные. При первом взгляде казалось, что они не прикручены к полу, а просто забыты теми, кто здесь сидел. Ряд был неровный, промежутки неодинаковые. Никаких табличек не привинтили: все и так знали, почему здесь стоят эти стулья.

Алекс почувствовала, как Патрик подошел сзади и обнял ее за талию.

– Уже скоро, – сказал он.

Алекс кивнула. Увидев, что она хочет подтащить один из свободных табуретов поближе к стеклу, Патрик ее отстранил:

– Давай лучше я.

– Боже мой, Патрик! Я беременная, а не умирающая.

Беременность оказалась для них сюрпризом. Малыш должен был появиться в конце мая. Алекс старалась думать о нем не как о замене старшей дочери, которой предстояло провести в тюрьме еще четыре года, а как о новом существе, которое, может быть, спасет их всех.

Патрик сел рядом. Алекс посмотрела на часы: 10:02.

– Здесь все переделали, – сказала она, глубоко вдохнув.

– Да.

– Думаешь, это хорошо?

Немного помолчав, Патрик ответил:

– Думаю, это необходимо.

Алекс заметила, что тот клен, который рос у окна раздевалки при спортзале, не спилили во время строительных работ. После того как извлекли пулю, в узловатом стволе осталось углубление, но из атриума его видно не было. Возможно, это дерево – высокое, толстое, с извилистыми ветвями – уже росло здесь задолго до строительства школы или даже до основания города.

10:09.

Почувствовав руку Патрика на своем колене, Алекс стала наблюдать за футболистами. Команды выглядели неравносильными: почти сформировавшиеся юноши играли против хрупких мальчиков. Рослый парень, сильным ударом направив мяч в ворота, сбил субтильного соперника с ног, и беднягу чуть не затоптали.