Карина Ян Глейзер - Вандербикеры с 141‑й улицы [litres]

Иза опомнилась и повернулась к Аллегре.

– Мы переезжаем. Байдерман – хозяин дома, в котором мы живём, и он отказался продлевать договор аренды.

– Нам надо успеть его переубедить до Рождества, – добавила Джесси.

– За четыре дня?! – воскликнула Аллегра. – А чем он недоволен-то?

Джесси пожала плечами:

– Ему не нравится шум. Или вроде того. Аллегра упёрла руки в бока:

– Его надо остановить! Я только из-за вашего дома ещё не сбежала от своих родителей. – Родители Аллегры были педиатрами и так увлечённо лечили других детей, что иногда, по мнению самой Аллегры, забывали заботиться о собственной дочери.

– Мы пытались наладить отношения с Байдерманом сегодня утром, и ничего хорошего из этого не вышло, – объяснила Джесси и пересказала историю с завтраком.

– Вот как мы поступим, – объявила Аллегра. – Мы спасём ваш дом. Слушайте.

Джесси молча выслушала все безумные идеи Аллегры (включая предложение выкупить всё здание у Байдермана – наличными), а потом у Аллегры закончилось воображение. Она снова переключилась на бал и принялась щебетать о том, как великолепно на Изе смотрится персиковое платье. Джесси решила, что больше не хочет принимать участия в этом разговоре, и незаметно выскользнула за дверь.

Двадцать три невыносимо скучные минуты Оливер провёл за изучением коллекции пуговиц. Когда Гиацинта наконец успокоилась и увлеклась какой-то поделкой (наверняка очередным подарком), Оливер вспомнил, что так никому ничего и не приготовил на Рождество. И как Гиацинта всё успела? Всего две недели назад она преподнесла ему самодельную грелку. Да она настоящий рождественский эльф – трудится не покладая рук!

Оливер вернулся к себе в комнату с твёрдым намерением заняться подарками, но ему на глаза попался «Остров сокровищ», и он решил, что должен отомстить за Гиацинту. Оливер вырвал лист из блокнота, обдумал содержание будущего послания и написал:

«Вот так, – подумал Оливер. – Коротко и по делу». Особенно он остался доволен строчкой про «чёрную метку». В «Острове сокровищ» ею помечали тех, кто в чём-то виновен и заслуживает наказания. Эта деталь делала письмо во сто крат драматичнее. Оливер сложил листок и сунул в конверт. Он понимал, что Байдермана надо умаслить, а не разозлить ещё сильнее, но вряд ли тот догадается, кто написал письмо, правда? Это ведь мог быть кто угодно! Причём у Оливера был удивительно аккуратный почерк для девятилетнего мальчишки.

Он вырезал буквы из журнала «Незабываемые приключения», чтобы составить имя адресата: «МИСТЕР БАЙДЕРМАН», и наклеил их на конверт довольно небрежно, как, по его мнению, поступили бы похитители, которым вздумалось бы выкрасть Франца или Паганини и отправить Вандербикерам письмо с требованием выкупа. Однозначно, это послание вселит ужас в сердце Байдермана.

Вот уже третий раз за день один из Вандербикеров поднялся на верхний этаж. Оливер незаметно просунул конверт под дверь и тихонько, как мышка, спустился по лестнице. «Кто же за этим стоит?» – подумает Байдерман. Да будет вам известно, что он – Оливер С. Вандербикер – не из тех, кто позволяет обижать своих родных!

Когда Оливер вернулся в квартиру, гордый, словно распушивший хвост павлин, он столкнулся нос к носу с Джесси.

– Как думаешь, мне стоит одеваться по-другому? – требовательно спросила она.

Оливер поморщился. Добром это не кончится.

– Нет, – искренне отозвался он, надеясь, что не ошибся с ответом.

– Почему? – с вызовом бросила Джесси. – Тебе разве не кажутся омерзительными мои старые джинсы и кофты в пятнах? Ты разве не считаешь, что мне нужны наряды посимпатичнее?

Оливер решил сменить тактику:

– Э-э… Наверное… Может, тебе купить наряды посимпатичнее?

– Так ты тоже считаешь, что я чучело, а? Все вы такие! – огрызнулась Джесси.

– Сказала бы сразу, что́ я должен ответить, и мы бы тут не спорили, – парировал Оливер.

– Извини, – выпалила Джесси, но вид у неё был отнюдь не виноватый.

– Сходи за мороженым или возьми шоколадный круассан в лавке Кастлмана, и тебе сразу полегчает, – посоветовал Оливер.

Джесси посмотрела на него горящим взглядом. Очевидно, Оливер опять ляпнул что-то не то, только он никак не мог понять, где сплоховал. Обычно у его сестёр поднималось настроение от одного упоминания о шоколаде. Оливер отступил к стене.