Карина Ян Глейзер - Вандербикеры с 141‑й улицы [litres]

– Что ты, Гиацинта, ты и так очень-очень храбрая! – ответил папа.

– Правда? – ахнула Гиацинта и распахнула глаза.

– Правда, – подтвердил папа. – Чтобы быть щедрым, тоже нужна храбрость. А ты удивительно щедрая. Не всем хватает смелости быть такими же любящими и заботливыми.

Гиацинта задумчиво посмотрела на Паганини, который грыз книжку, и на Джорджа Вашингтона, который деловито вылизывался. Папа тоже поглядел на питомцев и улыбнулся:

– Пока человек не полюбит животное, часть его души остаётся непробуждённой.

Гиацинта взглянула на отца.

– Папочка, что это значит?

– Это значит, что звери по-особенному нас радуют. Я повторил слова одного француза, Анатоля Франса [15] Анатоль Франс – французский писатель и литературный критик (1844–1924). , который сказал это много лет назад.

Тут на втором этаже скрипнула дверь, потом другая, и тихое утро для папы и Гиацинты закончилось. В ванной открылся кран, и вода зажурчала в трубах. Гулкий «бум» возвестил о том, что Оливер спрыгнул на пол, не добравшись до нижней ступеньки лесенки своей кровати-чердака.

Послышался шум шагов в коридоре наверху. Они затихли у лестницы. Это проснулась Лэйни. Она спускалась медленно, перешагивая со ступеньки на ступеньку, и те весело скрипели в ответ. Добравшись до низу, она помчалась к папе, забралась к нему на колени и уткнулась в живот.

Так они провели несколько бесценных минут – папа и две младшие дочки, – пока не проснулись все остальные, а за окном не послышался привычный городской шум.

Через десять минут дом уже гудел от шагов и разговоров, открывались и хлопали двери, скрипела лестница. Когда Иза спустилась на первый этаж, она увидела Оливера с примятыми с одной стороны волосами, который сидел на табурете у кухонного столика и неотрывно смотрел в открытую книгу. Иза пододвинула к нему другой табурет и села рядом.

– Как думаешь, нам правда удастся растопить сердце Байдермана за четыре дня? – спросила она, убирая волосы за спину и заплетая их в длинную косу.

Оливер заговорил, не поднимая взгляда:

– Конечно, и давайте уж заодно спасём Америку от денежного кризиса, а косаток от вымирания.

Иза помолчала немного, а потом спросила:

– Это значит «нет»?

– Честно говоря, – ответил Оливер, – понятия не имею.

– Мне твоя идея очень понравилась.

– Правда? – взбодрился Оливер.

– Конечно, – заверила его Иза. – У меня доброе предчувствие.

– Тогда выслушай свежую мысль, – сказал Оливер, закрывая книгу. – На задание пойдут Лэйни, Гиацинта и Джесси. Сначала Джесси взломает дверь в квартиру Байдермана. Там Гиацинта устроит ему пытку иголками для шитья. А потом Лэйни будет его зацеловывать и душить в объятиях, пока он не…

– Надеюсь, первый план всё же сработает, он поймёт, какие мы замечательные, и попросит нас остаться, – прервала Иза брата.

Оливер ухмыльнулся:

– Жалко, ты слишком добрая. А так и тебя можно было бы задействовать…

Пока Оливер с Изой обсуждали операцию «Байдерман», Гиацинта ходила наверх за фетром. Теперь она спустилась на первый этаж, уселась на ковре в гостиной и принялась вырезать из красной ткани круглые салфеточки под веточки остролиста. Франц какое-то время наблюдал за ней с печальным видом, свойственным только бассет-хаундам, а затем подбежал к своей миске и начал старательно подталкивать её к девочке, пока та не уткнулась Гиацинте в колено.

Гиацинта тут же поняла, насколько всё плохо, и воскликнула:

– Ой, бедняжка Франц! Извини! Ты, наверное, умираешь с голоду!

Франц взглянул на хозяйку и тут же её простил. Гиацинта насыпала ему в миску ровно один черпак сухого корма. Ветеринар их предупредил, что пёс разжиреет, если давать ему больше. После этих слов Оливер, который в тот день сопровождал сестру к ветеринару, тихонько прошептал: «Слишком поздно» – так, чтобы только Гиацинта его расслышала. Оливер обладал удивительным даром говорить так, чтобы сёстры его слышали, а взрослые – нет.

Гиацинта ещё кормила Франца, когда по лестнице спустилась Джесси с растрёпанными волосами – как обычно с утра. За ней шагала Лэйни в сверкающей короне.

– Мы пошли! – сообщила Джесси Изе, Оливеру и Гиацинте, одевая Лэйни в объёмную фиолетовую курточку и блестящие зимние сапожки.

– Не забудьте круассаны с двойным сыром! – сказал Оливер.

– Отличная мысль! – отозвалась Джесси, повязывая на шею старенький шарф. – Будем умасливать Байдермана только лучшим!