Самид Агаев - Правила одиночества

Сенин выпил, и на лице его появилось вопросительное выражение – он прислушивался к своим ощущениям. Вошла Вера, неся поднос, на котором были маленький заварной чайник, грушевидные стаканчики, печенье, конфеты и блюдечко с нарезанным лимоном. Сенин тут же подцепил ломтик и отправил его в рот. Разлив чай, Вера удалилась. Сенин провожал ее любопытным взглядом, поворачиваясь вслед, пока она не удалилась.

– Ты поаккуратнее смотри, – заметил Караев, – а то Рузвельт тоже так вывернулся вслед секретарше, упал и сломал позвоночник. Так что береги спину, Сеня.

– У тебя какие с ней отношения? – спросил Сенин.

– Деловые, а что?

– Я бы ее скушал, – плотоядно сказал Сенин, – да только времени нет и возможности: у меня ведь жена, дети и еще одна женщина…

– В Ростове-на-Дону?

– Здесь, в Москве. Расходов это потребует, а я сейчас крайне ограничен в средствах, – с сожалением объяснял Сенин.

– Бодливой корове Бог рога не дал, – сказал Караев.

– Вроде того. А она замужем?

– Не замужем. Тебе налить? – предложил Караев.

– Конечно, налить, Бог любит троицу, а я только одну выпил. Может, я выкрою денек-другой. Хаты, правда, нет, пустишь к себе?

– Нет.

Караев наполнил рюмку. Раздался зуммер телефона, Караев нажал клавишу. Голос Веры произнес:

– Патрон, звонит вчерашняя журналистка, соединить?

– Да.

– Как она тебя называет, – отметил Сенин, – патрон?

– Когда она была замужем, долго работала за границей, в Новой Гвинее.

Караев взял трубку и услышал низкий голос Севинч:

– Господин Караев, здравствуйте, я прошу прощения, мне так неловко, но диктофон зажевал пленку, и я не могу расшифровать интервью. Вы не согласились бы повторить его? Мне ужасно стыдно.

– Я рад вас слышать, – сказал Караев, – пожалуйста, я повторю, правда, не уверен, что получится слово в слово. Я буду свободен вечером. Да, я совсем забыл – по вечерам вы заняты. Хорошо, приезжайте сейчас.

Караев положил трубку. Сенин, внимательно слушавший разговор, глумливо произнес:

– Ето хто ето? Журналистка? Ай, как интересно, – он выпил, съел лимонную дольку и завистливо продолжил: – Слушай, да ты нарасхват у женского пола. Как же хорошо быть неженатым, Господи боже!

Он налил себе еще одну рюмку. Было заметно, что он захмелел:

– Двадцать семь лет семейной жизни – и что хорошего? Вот, к примеру, ты один живешь, вынужден себе сам готовить. Вроде как неудобство – приходишь домой усталый, жрать хочется, а тут еще готовить надо. Но с другой стороны, ты себе что хочешь, то и готовишь, правильно? А я прихожу вечером домой, говорю жене: хочу, мол, жареной картошки – я люблю с солеными огурцами – а она передо мной тарелку с макаронами – хрясь, и говорит: «Еще чего, буду я для тебя отдельно готовить! В ресторане, что ли? Ешь, а не нравится – иди телевизор смотреть» – нет, ты представляешь?

Вновь раздался зуммер телефона. Караев нажал на клавишу и услышал взволнованный голос Веры:

– Патрон, на рынке омоновцы.

Караев стремительно поднялся и со словами: «Извини, друг» – вышел. Сенин так же стремительно поднялся, выпил, но остался на месте. «Ничего, – крикнул он вслед, – я подожду».

Омоновцы рассредоточились по всему рынку. Рослые, вооруженные автоматами, в черных трикотажных масках на лицах, бойцы сгоняли всех торговцев в одно место и выстраивали у стены. Караев обратил внимание на то, что среди задержанных были и покупатели, у которых не оказалось при себе документов. Те же, кто не вызвал у омоновцев подозрения, наблюдали за происходящим – кто с любопытством, кто с жалостью, а кто со злорадством. Омоновцы, маясь от избытка власти, с задержанными особо не церемонились: ставили их лицом к стене, ноги на ширину плеч, руки на стенку. Все это выглядело настолько нелепо – средь бела дня, в мирное время, в столице страны – что казалось, идут съемки фильма по роману-антиутопии Оруэлла. Под ногами катались фрукты с лотка, который то ли нечаянно, то ли нарочно опрокинул на землю один из бойцов. Караев поднял с земли яблоко и, держа его в руках, громко спросил:

– Кто здесь старший?

К нему подошел один из омоновцев в звании лейтенанта.

– Я директор рынка, – представился Караев, – что здесь происходит?

– Проверка документов, – заявил офицер, – плановая.

– Вы что, их расстреливать сейчас будете? – спросил Караев.

– Расстреливать? – удивился офицер. – Нет.

– Зачем же вы их к стенке поставили в таких позах, и к чему этот маскарад?