Валерий Верхоглядов - Соло для одного

По дороге она немного рассказала о себе.

Замужем, воспитывает дочь, которая необыкновенная умница и уже умеет играть в шахматы, муж этнограф, каждое лето он уезжает в экспедиции, записывает легенды и предания о колдунах, ведьмах и разной нечистой силе, она во всю эту ерунду не верит, работает обычной чертежницей в КБ, платят мало, но на жизнь хватает.

Она была старше меня на шесть лет.

Это сейчас понимаю: мне — восемнадцать, ей — двадцать четыре — какая ерунда! А тогда казалось — вечность!

На следующий день я оседлал велосипед и покатил в сторону Уваровского озера, где в потаенном, только мне известном месте нарвал белых лилий. С этим букетом, пахшим болотом и одновременно свежестью, я встретил ее, возвращавшуюся с работы.

— Дмитрий, — сказала она строго, — вы меня компрометируете.

Мы еще были «на вы».

— Отчего же, — я сделал непонимающее лицо. — Другие прячут свои скелеты в шкафах, а я — вот он — весь на виду. Могу рассказать что-нибудь забавное и тем скрасить патетику будней, могу стихи почитать. Вот только песен не пою — слуха нет, зато не гремлю цепями.

— А где же цепи? — она окинула меня взглядом с головы до ног, включаясь в игру.

— Как? — я деланно удивился. — Прошу прощения, я полагал, что вы богиня, а вы, оказывается, просто женщина. К сожалению, для смертных вериги моих прежних грехов невидимы, так же как и путы общественной морали…

И понес какую-то ни к чему не обязывающую чепуху.

На следующий день я встретил ее с ромашками, и мы, конечно, погадали: «любит — не любит, плюнет — поцелует…»

Выпало «к черту пошлет», но кто кого осталось невыясненным.

Я и после часто приносил ей цветы — васильки, анютины глазки, купальницу или просто веточку кипрея — только живые, еще помнящие утренние прикосновения насекомых.

С этой женщиной я чувствовал себя легко и непринужденно, было ощущение, что знаю ее с раннего детства… А она слушала мои глупости и смотрела с легкой улыбкой, как смотрят на расшалившегося ребенка.

Так мы стали встречаться.

Сблизились мы, когда я получил повестку из военкомата и впереди забрезжила близкая разлука. Произошло это естественно.

В армию я не попал, успел сдать экзамены и поступить в университет. В этот же год там была открыта военная кафедра, и я навсегда освободился от почетной повинности.

— Обманул бедную девушку. Я-то, дура, пожалела новобранца, думала — больше не увидимся, а тебе и вспомнить будет нечего, — сказала Ирина.

Моя мать отдыхала в санатории, и в нашем распоряжении была целая квартира.

— Хочешь расстаться? — напрямик спросил я.

— Не-а. Теперь не хочу.

Она сладко потянулась — большая грациозная кошка. Как же она была прекрасна! Воплощенное совершенство! И это при нестандартно высоком росте.

Ирина знала о своей красоте и поэтому не стеснялась наготы. Ею можно было бесконечно любоваться.

Я и любовался.

Меня еще по-юношески привлекали в женщинах потаенные, лучше сказать, заповедные места и земляничные поляны, поэтому однажды внимательно, не спеша, изучил свою любимую — сантиметр за сантиметром — всю. Она лежала — глаза в потолок, руки закинуты за голову.

— Ну, что, Пржевальский, закончил путешествие? — спросила, чуть улыбнувшись, когда я стал ласково поглаживать ее. — Ты «Алые паруса» давно читал? Помнишь матроса Летику? Он ловил рыбу и заглядывал ей в рот, чтобы посмотреть — что там? А там ничего не было. Понимаешь?

Она села, подогнув одну ногу под другую.

— И у женщин точно так же. Все вот здесь, — коснулась левой стороны моей груди, — и вот здесь, — показала на лоб. — Проводи меня — пора идти.

От своей измены Ирина угрызениями совести не мучилась.

Сказала:

— К тому и шло.

Ситуация оказалась банальной — муж ей верность не хранил.

— Мой Петенька серьезный ученый, — рассказывала она. — Защитил кандидатскую диссертацию, впереди докторская. Зимой он обрабатывает материал, пишет статьи в научные сборники и планирует новые маршруты, на каждом из них есть опорные пункты, а там у него, как оказалось, имеются женщины. Понимаешь, у Петеньки жизнь распланирована и разложена по полочкам и по папочкам. Ему нужно, чтобы голова думала о работе, а не о бабах. К тому же он следит за своим здоровьем и уверен, что воздержание наносит психике непоправимый вред. Когда-то мы очень любили друг друга, но потом это ушло. Когда ты женишься, то узнаешь, что у семейной жизни есть кризисные периоды. Первый из них наступает через год после свадьбы, следующий — через три года совместной жизни, потом — через семь лет. У нас сейчас как раз третий. Так что появление любовника было лишь вопросом времени. Я только не думала, что он будет такой юный.