Давид Маркиш - В тени Большого камня [Роман]

— Заходи в твой дом, садись на хозяйское место! — услышала она голос Абдильды. Она пожалела о том, что в новой занавеске еще нет дырок.

Оглядевшись, Кудайназар повесил карабин на плетеную стенку юрты, обошел достархон и сел на ковер против двери.

— Садись рядом со мной, Абдильда, — сказал он, отодвигая от себя свободную подушку, крытую бухарским шелком в желтых и фиолетовых разводах. — Ты хорошо все это сделал.

— Сегодня почетное место рядом с тобой занято, — немного в нос сказал Абдильда. — Завтра я там посижу, если захочет Аллах… У тебя новый дом, сегодня рядом с тобой пусть посидит новая хозяйка. Прими мой подарок, хан Кудайназар! Самое дорогое отдаю…

Абдильда прослезился бы, если б помнил, как это делается. Подойдя к занавеске, он широко и резко ее отдернул. Кудайназар и гости внимательно наблюдали за его действиями.

— Иди! — сказал Абдильда, и Лейла, звеня «золотыми бровями», ожерельями и подвесками, шагнула затекшими ногами, подошла, села рядом с Кудайназаром, немного позади.

Гости молчали одурело, только Телеген нарушил тишину, выплюнув муху, не вовремя залетевшую к нему в рот. Абдильда, как стоял с краем занавески в руке, так и остался там стоять.

— Что это ты придумал, Абдильда… — проворчал Кудайназар, искоса глядя на Лейлу. — Есть у меня хозяйка, одной хватает.

Сидя прямо, положив руки на колени, Лейла плакала мелкими, злыми слезами. Губы ее дергались, острый подбородок прыгал.

— Не обижай, Кудайназар, — Абдильда отпустил наконец занавеску и теперь стоял, сведя руки под животом. — Вон, и люди твои скажут: от души дарю, без калыма. Прими!

— Хорошая девка, — одобрил Телеген. — Что-то раньше я ее тут не видал.

Лейла плакала, но с места не двигалась. Где ей велели сидеть, там она и сидела. Повернув голову к плечу, Кудайназар глядел на нее цепко.

— Нет, Абдильда, — решил Кудайназар. — Давай есть, а потом отвези ее куда-нибудь отсюда.

Таджик молча и быстро разбросал боорсаки [20] Кусочки теста, сваренные в бараньем жиру. по достархону и поставил котел с мясом. Кудайназар выбрал жирный кусок, протянул неподвижной, как пень, Лейле.

— Ешь! — сказал Кудайназар. — Что это тебя дед до сих пор взаперти держал… Посоли мясо-то!

Принимая кусок, Лейла наклонилась и поцеловала Кудайназарову руку. Поцелуй пришелся выше кисти, в рукав.

— Ай, молодец! — тоскливо сказал Гульмамад. — Какая хорошая девушка!

Кудайназар хотел было что-то сказать Гульмамаду, переведя на него взгляд с Лейлы. Он даже руку к нему протянул, словно бы поймал вдруг важную, счастливую мысль, равно приятную для всех здесь, а прежде всего для Лейлы и Гульмамада, — но раздумал, промолчал.

Так и ели — молча, глядя на свои куски. Собирались уже разъезжаться, когда снизу, с тропы, прилетел протяжный, с переливами свист.

— Дозорный! — Кудайназар поднял голову, прислушался. — Погляди, Телеген!

— Сюда скачет, — сказал Телеген, выглянув в дверь.

Подскакав, дозорный таджик прокричал с порога:

— Люди! Отряд! Снизу идут!

— Сколько? — отталкивая таджика и выходя, спросил Кудайназар.

— Пятнадцать будет, — сказал таджик. — Точно не знаю.

— Почему костры не жгли?!

— Так снизу они! — снова отчаянно закричал дозорный таджик. — Оттуда, из Гарма!

— Все со мной! — крикнул Кудайназар уже из седла.

— Слыхал: все! — Абдильда подталкивал смирного Гульмамада к двери. — Нечего тебе тут сидеть… А ты, — он оборотился к Лейле, — жди, будь ты неладна. Серебро-то в мешок спрячь — отнимут…

Отряд подымался вдоль реки по каменной целине, кованые лошади скользили. В подступающих сумерках Кудайназар отчетливо видел цепочку всадников и пяток вьючных яков, шедших табунком.

— Абдильда со мной пойдет, — сказал Кудайназар, кладя карабин перед собой поперек седла. — Всем остальным — здесь быть, из арчатника не выезжать. Они не должны видеть, сколько вас… Смотри, Телеген, не стреляй, пока не скажу!

Кудайназар тронул повод и не спеша поехал с опушки навстречу отряду. Абдильда догнал его.

— Мои старые глаза ничего не видят в темноте, — заезжая сбоку, просительно сказал Абдильда. — Я могу потерять тебя из виду и поехать не в ту сторону… Возьми вместо меня Телегена, он буен и рвется в бой!

— Только барс видит в темноте, дорогой Абдильда, — рассудительно объяснил Кудайназар. — Телеген смел, как барс, но и он не разглядит ночью ушей собственного коня… Так что держись ко мне поближе и вместе мы, может быть, не заблудимся.