Элой Морено - Невидимка [litres]

– Но я не хочу, чтобы ты уходил, я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной… – шепчет ему Луна сквозь сон, который постепенно охватывает ее.

– Я знаю, не волнуйся, я всегда буду с тобой и всегда буду любить тебя…

– Я не хочу, чтобы ты уходил, не хочу, чтобы… – девочка наконец закрывает глаза и, так и не отпустив палец старшего брата, засыпает.

– Но если от меня нет никакого толку, – шепчет он, – я только всем мешаю, все надо мной смеются, зачем я вообще родился, не понимаю…

Он обнимает ее.

И вот так вместе, обнявшись, они переносятся куда-то очень далеко.

Она – чувствуя себя счастливой, любимой.

Он – чувствуя себя ничем.

На следующее утро я проснулся рано, а она все еще была рядом со мной, спала, обхватив меня за руку. Я осторожно встал, чтобы не разбудить ее, включил свет на ночном столике и высунулся в окно: дождь продолжал идти, и было похоже, что он собирается лить вот так весь день.

Я начал рассматривать плакаты на стенах, книжные полки, заваленные комиксами, шкаф, увешанный огромным количеством фотографий. Не знаю, почему мне так хотелось сохранить все это в памяти… Может, на случай, если я больше всего этого не увижу.

Через какое-то время зазвонил будильник в комнате моих родителей.

В то утро, пока мы с Луной завтракали, я вдруг понял, что еще не совсем утратил свои суперспособности: по крайней мере, дома я продолжал оставаться невидимкой.

Как всегда, отец поспешно прощается, бросив дежурное «пока», которое, похоже, никто не слышит. Он даже не замечает, что тратит по утрам больше времени на поиски ключей, чем на беседу со своим сыном.

Забавно, какими важными становятся такие мелочи потом, когда уже слишком поздно, когда человек возвращается домой и вдруг понимает, что даже не может вспомнить выражения лиц близких людей. Почти всегда мы ведем себя так, словно то, что нас окружает, будет всегда рядом, вместо того чтобы дорожить каждым моментом, будто на следующий день уже ничего этого не будет.

Как только отец уходит, мальчик начинает внимательно наблюдать за своей матерью. За женщиной, которая бегает по дому туда-сюда, собирая вещи его сестры, ищет сумку, с которой пойдет на работу, приводит, насколько это возможно, кухню в порядок…

Мать, которая, подхватив сестру под мышки, почти не обращает на него внимания, не замечает, что его тело уже давно затерялось среди домашней мебели. Так началось утро, которому суждено было стать самым непохожим на все остальные.

Все ушли, а я остался дома один.

В тот день я никуда не спешил: я не собирался идти в школу, не собирался возвращаться туда никогда больше. Все ночь я продумывал возможные варианты, и первое, что мне пришло в голову, – сжечь учебники и тетради. По крайней мере, так у меня появится повод не ходить на уроки.

Я поднялся к себе в комнату и сложил в рюкзак все школьные принадлежности. Потом взял мобильный телефон и зажигалку.

Не знаю, зачем я зашел в комнату Луны, посмотрел на ее кровать, куклы и книжки… И тут увидел ее, прямо на столе. Я взял ее и затолкал поглубже в рюкзак.

Спустился на кухню, выключил свет и вышел на улицу, все так же заливаемую дождем.

Я уже было вернулся домой за зонтом, а потом подумал, как глупо будет выглядеть летящий по воздуху зонт, когда под ним никого нет.

По дороге я снова начал обдумывать все варианты. Что-то пошло не так. Я знал, что во время последней встречи с ММ я потерял бдительность, полностью расслабился и утратил концентрацию. Сказать по правде, в течение последней недели я становился видимым в какие-то моменты: в классе, дома, когда ужинал со своими родителями, когда ходил в магазин за покупками… Но это происходило только потому, что я хотел быть видимым. И потом, когда нужно было стать невидимкой обратно, мне всегда это удавалось. Я прекрасно знал, что единственным человеком, на кого не действовала моя суперспособность, была моя сестра. А теперь еще и ММ? А что, если суперспособности вообще начали понемногу улетучиваться? Что, если действие осиного яда стало ослабевать?

Хотя, возможно, было и другое объяснение. Если я всегда оставался видимым для человека, который меня любил больше всех на свете, то, следуя той же логике, меня мог видеть и тот, кто сильнее всех ненавидел, – ММ.

Мне нужно было обязательно выяснить, стало ли произошедшее в парке моей собственной ошибкой или я действительно начинал утрачивать свои суперспособности. И если второе было правдой…

Дождь усилился, и я побежал как можно быстрее. Добежав до стены, я перепрыгнул через нее и направился в сторону туннеля.