Эль Бруно - Бестиарий [litres]

© Эль Бруно, 2021

– Что ты ищешь? Только честно, – спросил старик.

Точнее, пожилой человек юного возраста. Пожилой – потому что волосы его седы, а лицо исчерчено морщинами, словно линиями тонкого карандаша. Юного возраста – потому что он презирал слабость старости, ходил прямо, быстро, решительно. Потому что ещё даже не носил очки и умел ухаживать за собой.

Он задал свой вопрос сыну.

– Ты согласился работать со мной в этом городе, как послушная собачонка, но я тебя слишком хорошо знаю. И знаю – ты что-то ищешь.

– Все мы что-то ищем, – он даже не скрыл издевательской нотки в голосе, давая понять, что этим философским тезисом намеренно обесцветил его вопросы.

– Не води меня за нос, я этого не люблю.

Не отец с сыном, а враг с врагом, вынужденные делить общее дело. Протянутая между ними нить напряжения всегда осязалась физически.

– Я ничего не ищу. Просто… развлекаюсь, – он улыбнулся, и, как прежде, улыбка эта его отцу не понравилась. Никому не нравилось, когда он так улыбался, потому что изгиб его губ напоминал острие кинжала, который ещё в тебя не нацелен, но это может произойти в любой момент.

– Твои развлечения часто ведут к крови… К большой крови.

– Не переживай. Всё в рамках горячо любимого тобой закона. Ну, почти… – он усмехнулся и, не прощаясь, вышел из кабинета отца.

Полицейская лента тревожно жёлтого цвета кривой ломаной линией очертила территорию площадью в двенадцать квадратных метров. Ее Саша увидела издалека и сразу замедлила бег.

Она выходила на пробежку в парк 850-летия Москвы каждое утро, если не шёл сильный дождь, и ей удавалось проснуться пораньше. Такой погожий день выпал как раз на одиннадцатое мая. Однообразный пейзаж вдоль реки навевал грусть, в воздухе носились чайки и утки. Дул слабый, свежий ветер, машин не было слышно, будто из Москвы ты сразу попадаешь в пригород. Саша бежала в направлении Братеевского моста, пробегала под ним и мчалась дальше. Она почти достигала конца дорожки, упиравшейся в поросший густым сорняком берег реки, а затем делала перерыв на быструю ходьбу, после чего двигалась в противоположном направлении.

Саша замедлила бег, всматриваясь вдаль.

Часть территории, огороженная сигнальной лентой, оказалась под Братеевским мостом, вторая часть – на выложенной серой брусчаткой пешеходной дорожке. Проход посетителям парка загораживали две машины полиции и одна «неотложка».

«Если бы это был несчастный случай, при котором остались выжившие, в сигнальной ленте не осталось бы нужды. Но лента есть, и есть две машины полиции. Много полицейских, оперативники в гражданской одежде. Тут труп. Точнее, его уже убрали в машину», – подумала Саша, мельком взглянув на место происшествия.

Она прошла мимо него так же, как и все. С тем же лицом, с каким проходят мимо нищих, инвалидов или человека в беде, которому ты объективно не можешь помочь. Она прошла мимо почти по привычке, подобно всем гражданским, гулявшим в парке.

Саша решила закончить с пробежкой и сразу пошла в кофейню.

«Кофе-Хауз» расположился прямо у метро. Она вошла в тесноватое помещение с высокими окнами в стиле модерн и села в кресло. Рассеянно взяла в руки меню и, кусая губы, слепо посмотрела на страничку.

– Что закажете? – раздался голос вежливого официанта над ухом.

– Большой капучино, – ответила она автоматически. – С собой.

– Хорошо. Может быть десерт? Мороженое?

– Нет, спасибо.

Саша открыла нетбук и включила его.

«Сегодня в десять часов утра. Братеевский мост. Возможно, труп. Слишком много полицейских. Если это и убийство, то либо совершено не сегодня, либо совершено по неосторожности, на эмоциях. Слишком открытое место. Хочу посмотреть, что удастся выведать».

Она вела закрытый блог на сайте mydiary, у нее не было читателей, и записи от мужского лица могла читать только она.

Саша проверила, взяла ли с собой таблетки, дождалась свой заказ, посидела в кафе двадцать минут, а потом вернулась в парк.

Он был так же чист, как и вчера в это же время – ни сигнальной ленты, ни машин, ни людей.

«Быстро они. Если бы я пошла на пробежку позже, то могла бы ничего не узнать».

С Братеевского моста каждый год падают или прыгают примерно три человека. Почти всегда это – самоубийцы. Саша это знала, потому что успела изучить статистику. В последнее время там стали находить расчлененные трупы, их приносило к берегу течением: черные свертки полиэтилена путались в камышах.