Михаэль Шаранг - Сын батрака

Зепп ждал у окна. Ждать пришлось недолго, вскоре его отец и Вурглавец показались в дверях сарая и вышли на двор. Они говорили, яростно жестикулируя, потом направились к дому батрака, где Вурглавец втянул в перепалку и свою жену.

Зепп по их реакции мог понять, что батрак и его жена потрясены. Но решил, что сейчас самое время действовать и продажей участка помешать Францу строить свой дом, может быть совсем рядом с хозяйским. «Этому Францу, — думал Зепп, — и так уж счастье привалило: у него есть Эрна да еще и работа в Вене. Теперь настал мой черед!»

У Зеппа опять появились виды на Марию. Он считал, что шансы его никогда еще не были так велики, как сейчас, после всего, что случилось в последнее время.

За ссорой между отцом и Вурглавецом он больше не следил. Пошел к себе в комнату и посмотрел в зеркало. Поднял брови, чтобы не выглядеть таким мрачным. Потом вышел, открыл большие ворота и вывел трактор на улицу. Но поехал не в поле, а к деревенской площади.

В ресторане «Шторхенвирт» сегодня был выходной день. Следовательно, по понедельникам кельнерша свободна.

Зепп ехал на тракторе к «Шторхенвирту» и бубнил что-то себе под нос, готовясь к объяснению с Марией.

Жандарму пришлось трижды окликать его и даже бежать за трактором, прежде чем Зепп его заметил. Он остановил трактор. Жандарм вкратце объяснил ему, в чем дело: Своссиль уже неделю не выходит на работу и дома, у матери, тоже не появляется. Розыски в соседних деревнях и в Маттерсбурге ни к чему не привели. Последний раз его видели в ресторане в позапрошлую пятницу.

Жандарм продолжал говорить, но Зепп его не слушал. Они отправились в жандармерию, и тут уж Зеппу пришлось сосредоточиться, чтобы не дать маху.

И действительно, он не допустил ни одной ошибки. На целый ряд вопросов он смог ответить правдиво. Но когда его спросили, куда девались Мария и Бетрай после закрытия ресторана, он ответил, что они пошли к Марии.

Это показание противоречило показаниям хозяина ресторана, но тот мог только предполагать, видеть он ничего не видел. Зепп же, наоборот, мог объяснить, почему он пристально наблюдал за этими двумя. Он-де, как бывший друг Марии, ревновал ее.

Этим он, сам того не ведая, подтвердил показания Марии и Бетрая. Теперь в списке у жандарма не осталось никого, с кем можно было бы связать исчезновение Своссиля.

Несколько шагов от жандармерии до гостиницы Зепп прошел пешком. Только теперь до его сознания полностью дошло, как крепко он держит в руках Бетрая. Ведь, не считая Марии, про которую он не знает, спала она в момент убийства или нет, Зепп был единственным свидетелем преступления. Но он не хотел заявлять об этом в жандармерии, поскольку Мария тоже была замешана в этой истории хотя бы уже самим фактом своего присутствия.

Итак, Зепп решил пока не трогать Бетрая. Прежде всего потому, что это помешало бы его объяснению с Марией. Ведь после того как он с ней объяснится, Мария должна сменить гнев на милость по собственному побуждению, а не под угрозой, что он выдаст Бетрая.

Зепп вошел во двор ресторана и поднялся по наружной лестнице, ведущей прямо в комнату Марии. На его стук никто не ответил, и он попробовал, заперта ли дверь. Нет, она была открыта. Он вошел, придвинул к двери кресло и сел. Он считал, что, если сядет у двери, это будет выглядеть не так нахально, не так, словно он попросту вломился в комнату.

Эта комната была ему знакома. Ведь случалось, он по нескольку месяцев сохранял с Марией добрые отношения. Знал он и диван-кровать, на которой они и сидели и лежали, и, конечно же, широченную кровать со старомодной металлической спинкой, кровать, на которой спала Мария. На спинке, как обычно, сохло нижнее белье.

Зеппу нравилось все в этой комнате — современные яркие занавески с крупным рисунком, за которыми Мария специально ездила в Эйзенштадт, торшер с красным абажуром, который она сама соорудила из проволоки и ткани, старый низенький буфет, весь обклеенный портретами модных эстрадных певцов.

Зепп предусмотрительно оставил дверь открытой. Ему хотелось, чтобы Мария, войдя к себе, сразу его увидела.

Тем не менее Мария испугалась. Потому что еще со двора заметила полуоткрытую дверь. И раздумывала, стоит ли вообще идти наверх. Она как раз купила в табачном киоске пачку сигарет, газету и иллюстрированный журнал, собираясь приятно провести утро. И не хотела, чтобы Бетрай испортил ей это удовольствие.

«Пойду и скажу ему, если он сейчас же не уберется, я позову хозяина», — подумала она и решительно стала подниматься к себе.