Али Смит - Весна [litres]

Ее уже достало служить подлокотником режиссеру, от которого за версту разит стариканом. Она нехило подталкивает его рукой и локтем, как будто фургон сворачивает за угол.

Режиссер просыпается и отодвигается.

Сработало.

Но потом они с бабой-водилой снова начинают трындеть друг с другом, будто они друг на друга запали или типа того. С виду у обоих все давно позади: он выглядит древним старцем – кстати о Седом. Ей максимум пятьдесят, но за нее стыд берет – такая она вся противная для своего возраста, а Брит с Флоренс типа вообще нет в фургоне…

она: кажется, я знаю очень хорошее место, где вы могли бы попрощаться со своей подругой ля-ля тополя очень древнее место стоячие камни древнее место погребения очень красивое

он: похоже, это как раз то, что нужно

она: только вот там становится все оживленнее, с тех пор как начали снимать «Чужестранку»

он: что за «Чужестранка»?

она: телесериал о путешествиях во времени вы не знаете «Чужестранку»? ну и ну все знают «Чужестранку» вы вообще откуда свалились? ля-ля навеяно Клавой сейчас столько машин что иногда трудно домой добраться или припарковаться у своего дома и теперь туда ходят проводить спиритические сеансы и вызывать умерших персонажей из «Чужестранки»

он: спиритические сеансы чтобы вступить в контакт с мертвыми вымышленными персонажами?

она: эге знаю

(Смех)

он: и получается? вымышленные персонажи присылают сообщения с вымышленного неба?

она: без понятия

он: как бы ей хотелось чтобы очень захотелось чтобы все это ее рассмешило и она сказала что-нибудь очень философское о человеческой природе а затем вероятно пошла бы и составила список всех персонажей которым ей самой хотелось бы задать вопросы а потом поехала бы туда и задала их ля-ля ей-богу поразительно спиритические сеансы для общения с мертвыми вымышленными персонажами

она: только в горах да? где мы встречаем всех сотней тысяч приветов это наш девиз теплый прием даже для призраков эге даже для призраков воображаемых людей

он: вы очень разносторонний народ

она: согласна

(Смех)

он: красивые запоминающиеся песни полагаю это ваш родной язык?

она: нет ходила в вечернюю школу захотелось выучить язык на котором говорили мои предки двести лет назад а потом им запретили на нем говорить вообще-то это не мертвый язык он живет и здравствует ля-ля не выбрала его в школе потому что пришлось бы слишком много заниматься казался чересчур трудным ля-ля пять лет курсов и теперь я могу на нем петь а это уже кое-что

…ну хотя бы адское пение на стремном языке (Брит никогда в жизни ничего подобного не слышала – даже в Весеннем доме со всеми его языками, а это ужасное чувство, когда не говоришь на языке и при этом не отвечаешь за человека, который на нем говорит, или не стоишь выше его, и он может говорить вообще что угодно, а ты вообще ни хуя не въезжаешь и не имеешь права сказать ему, чтобы заглох, или просто не обращать внимания), слава богу, прекратилось.

Хотя бы песни о том, как твои шаги преследуют тебя, куда бы ты ни шла, и о том, что они в разы больше тебя, закончились.

Наверно, дети, родившиеся в этой стране, наслушавшись в детстве такой вот шняги, остаются потом психованными на всю жизнь.

Ну а если нет, то, наверно, они фантастически приспособлены, когда с ними происходит что-то невероятное.

И хотя бы теперь сама Брит перестала о чем-либо сожалеть.

Ее сильно удивило, как некрасиво она ведет себя с другими, даже не задумываясь об этом, и как она теперь жалеет о том, что некрасиво ведет себя с другими.

Но она единственная в этом фургоне прикрывает Флоренс спину. Хорошо, что здесь Брит. Все остальные даже не обращают внимания – все, кроме Брит. Во время пения Флоренс была словно сжатая пружина , как по-гейски выражается Торк, когда пытается описать напрягшегося чувака. Теперь они говорят о какой-то музыкальной машине из прошлого, но никто из них не заметил, что Флоренс все больше и больше нервничает.

Тем не менее Флоренс говорит о ней приятное, когда мужик рассказывает историю изобретателя этой машины. Флоренс говорит:

Бриттани – тоже изобретательница, у нее очень хорошие идеи, как делать всякие штуки.

Они не слушают и не слышат ее. Но Брит себя слышит.

Вчера ночью в «Холлидей Инн», перед тем как пойти в свой номер, Брит дает Флоренс часть шоколада, купленного для обеих в коридорном автомате, и выясняет, все ли устраивает девочку в ее номере.