Анонiм (Гор Грит) - Спящий бог 018

Рим казнил за нарушение закона, а не за веру в христианское учение (которое тогда еще не было даже толком сформировано, каждый верил, как хотел). Состав преступления был не в вере, а в отказе исполнить закон империи о принесении жертвы императору.

В стратегическом плане перед христианами на выбор было три варианта:

а) мученическая смерть;

б) бегство в пустыню;

в) отказ от веры.

Каждый выбирал путь сообразно силе веры. Христиане с самой сильной верой шли за свои убеждения на муки и смерть. Так зарождается институт мученичества, образуя костяк и фундамент, на который опирается растущее явление:

Люди с меньшей силой воли бежали в пустынные районы, где жили одиночками или группами. Так зарождается индивидуальное, а потом общежительное монашество. Люди в монастырях считали себя живыми покойниками — они умерли для мира и его радостей. Отсюда преобладание черного цвета в одежде и мрачная монастырская атмосфера.

Еще одна разновидность бегства от властей — удаление в социальную пустыню. Это явление получит название юродство и странничество. По сути, оно продолжит школу киников, девиз которой выражался в формуле: «Жить как собака».

Человек в одном плаще на голое тело, длинная борода, посох в руках, нищенская сума на плече. Таков был образ античного бродячего философа, ставшего бродягой не в силу вынудивших его к тому обстоятельств, а по идейным соображениям. Многие киники распродавали свое имущество, деньги раздавали посторонним, чтобы полностью отдаться свободной от всех условностей и обязательств жизни, которую они считали единственно верной. Это придавало запылённому, оборванному образу чистоту и привлекательность.

Все это в полной мере переймут христиане. Изменятся слова, но суть останется той же — уйти от социума с его законами и ценностями. Своей жизнью выражать протест против норм общества, против его бесцельной и бессмысленной жизни.

Юродивые и странники самим своим растрепанным видом будут говорить, что лучше жить в грязи, чем быть удобным гражданином из страха перед наказанием. Битцевский маньяк Пичушкин в этом контексте сказал на суде: «Жить как вы — вот преступление перед жизнью. Жизнь от таких отворачивается и посылает таких, как я».

У кого вера была не такой сильной, чтобы стоять за нее насмерть, и даже не такой, чтобы уйти ради нее от социума, те пользовались бюрократическими лазейками. В оправданиях у этих людей недостатка не было. У людей вообще никогда нет дефицита в таком товаре, как оправдание. Власть признавала их ловкачество жертвой божеству.

Иудаизм делило пополам отношение к полноте Закона и пророкам. Это была главная жирная линия. По обе стороны линии тоже было не все гладко и единообразно. По обе стороны имелись свои противоречия, более скрытые и менее выраженные.

Христианство делило пополам отношение к принесению жертвы императору. Это была такая же главная жирная линия. По обе стороны линии тоже было не все гладко. Между христианскими группами противоречий было еще больше, чем между иудейскими.

Кто готов был идти на мученическую смерть или удалиться в пустынные места, не считали за христиан тех, кто приносил, пусть и формально, жертву сыну Юпитера — императору. Они называли таких отступниками, многобожниками и язычниками. Апостол Иоанн говорит: «Они вышли от нас, но не были наши; ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши» (1 Ин. 2:19).

Непримиримость между жреческой и пророческой партиями в иудаизме сглаживал Храм и Закон. Непримиримость между христианами, отрицающими жертвоприношение императору, и христианами, допускающими его, было нечему сглаживать. Храма у них не было. Единого текста, божественность которого признавали бы все христианские группы, тоже не было. Соединять воедино противоборствующие стороны было нечем.

Гонения поставляли каждой партии соответствующий человеческий материал. В партию, отрицавшую любую форму поклонения языческому божеству, шел качественный материал, но его было мало. В партию, поклонявшуюся языческому божеству-императору, по сути, в партию христианствующих язычников, шел менее качественный материал, но его было много. Так к одним шло качество, к другим количество.