Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

Вж-ж, вж-ж. Это Кью. Я снимаю блокировку с телефона и отдаю его Джо.

– Прочитай вслух, – прошу я. Не уверен, что вообще сейчас смогу сформулировать связное длинное предложение.

– Ты хочешь, чтобы я прочитала сообщение в твоем телефоне?

– Я человек, которому нечего скрывать, Джо Сонг.

– Ну да, – бормочет Джо и начинает читать сообщение: – «Полагаю, что сегодня романтический маскарад прошел превосходно. Верно, старина?»

Она опускает телефон:

– Вы реально так общаетесь?

Я провожу онемевшей ладонью по лицу, как уставший король.

– Просто напиши ему, что происходит.

Джо пишет Кью. Кью, тут же забыв про высокопарный старомодный тон, сообщает, что немедленно приедет в больницу.

– Блин, – говорю я. – Напиши ему, что больница далеко. И уже очень поздно.

– Он уже в машине, – отвечает Джо. – Настоящие друзья иногда невыносимы, да?

Я улыбаюсь ей, она улыбается мне. Напротив нас маленький мальчик громко хихикает, глядя на нас.

Вж-ж, вж-ж.

– Это Брит, – говорит Джо, протягивая мне телефон.

– Читай, – отвечаю я.

Джо смотрит на меня: «Ты серьезно?»

– «Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю». Эмодзи с глазами-сердечками, эмодзи с глазами-сердечками, эмодзи с воздушным поцелуем, два розовых сердечка.

Я сажусь прямее и смотрю на экран.

– Так ты не наврал про «Я тебя люблю», – говорит Джо.

– Тоже напиши ей: «Я тебя люблю», только никаких смайликов.

Она прищуривается:

– Тебе стоит рассказать ей про папу.

– Ни за что! – отвечаю я и тут же начинаю себя за это ненавидеть. – Она тут же приедет, и тогда…

– …и тогда – ба-дум-тсс! Понятно, – говорит Джо, кивая.

Она пишет: «И я тебя тоже люблю!» – и выключает телефон. Я рад тому, что Джо понимает меня и мне не надо ничего ей объяснять. Если Брит приедет, то мне придется делать вид, что мы с ней не встречаемся, и вообще ее приезд вызовет кучу проблем, а это последнее, что нам сейчас нужно. Джо это понимает, и я этому рад.

Кью периодически сообщает, сколько ему еще осталось ехать, и Джо каждый раз прикладывает мой палец к телефону, чтобы разблокировать его, а потом читает мне сообщения Кью. Джо Сонг обо мне заботится, и мне это нравится.

– Ли? – спрашивает кто‐то.

Мы оборачиваемся и видим худощавого медбрата корейско-американского происхождения. Когда мы с Джо к нему подходим, он морщит лицо, отчего оно становится хмурым.

– Извините, согласно правилам безопасности, навещать пациентов могут только родственники, – говорит медбрат.

– Да ладно тебе, парень, – отвечаю я. – В моего папу только что стреляли.

Он, раздумывая, стучит маркером по планшету с бумагами:

– Хорошо. Пойдемте.

Мы входим в палату – это настоящая палата с дверью, а не кровать, отгороженная ширмами, и медбрат говорит что‐то по‐корейски, я не понимаю, что именно. Потом я замечаю папу, он лежит в кровати и смотрит на меня поверх прозрачной кислородной маски. Мама, склонившись над ним, ловит каждый его вздох.

Я благодарю медбрата и подхожу ближе к папе. Из-под одеяла торчат какие‐то трубочки, подключенные к огромному шприцу, к капельнице и еще к чему‐то. Мама поднимает на нас глаза:

– Айгу, Джо, ты не надо приходить.

– Мам, как папа? – спрашиваю я.

Мама начинает снимать вещи со стула, чтобы Джо могла присесть.

– Слишком далеко. Ты за руль?

В папу стреляли, я только что вошел, а мама ведет себя как хозяйка, которая принимает гостей.

– Мам, что, черт побери, произошло?! – рявкаю я.

– Почему ты кричать, Фрэнк?

– Прости! – рявкаю я.

– Фрэнк, Фрэнк, может, присядешь? – предлагает Джо.

– Я уже насиделся.

Джо нежно обхватывает мое запястье холодными пальцами, и я расслабляюсь.

– Они стрелять три раза, – говорит мама. – Один попасть в легкое и сломать ребро. Делать дырка. Доктор сделать перевязка. Хороший доктор. Как ты – кореец, но не говорить по‐корейски.

Мне хочется огрызнуться: «Ну извини, что вырос не в той стране». Настроение у меня плохое. Я хочу знать, что произошло.

– Мам. – Я не могу говорить спокойно. – Кто стрелял в папу? Когда? Насколько серьезно ранение?

– Американец. Белый, он войти, – отвечает мама с ненавистью. – Я его никогда не видеть. Белый покупатель только Чарли, да? Этот человек войти, спросить папа, сколько стоить лотерейный билет. Он такой глупый.

– Рядом с лотерейными билетами приклеен ценник, – говорю я. Я это точно знаю.

– Потом он достать старинный пистолет и стрелять.

– Бмф-бмф, – произносит папа из‐под кислородной маски.