Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

Однако факт остается фактом – все мы ходим в одну школу. Киваем, увидев друг друга в коридоре. Они точно заподозрят неладное, это вопрос времени. Так что, скорее всего, наш единственный вариант – рассказать им обо всем.

– Мне надо отлить, – говорю я и в носках выхожу в коридор, нахожу пустую темную спальню и сразу же пишу Джо: «Главная спальня».

Через тридцать секунд в проеме двери появляется силуэт Джо.

– Слушай…

– Что?

– Мне кажется, мы должны им рассказать.

Раздается стук березовых палочек для ют-нори, и родители радостно галдят.

– Я тебя не слышу. – Джо подходит ко мне и садится рядом со мной на кровать.

– Я говорю, нам надо им все рассказать, – шепчу я Джо в ухо.

– Что? Почему? – спрашивает Джо. Но потом она смотрит на меня, и в ее взгляде я читаю: «Ты прав».

– Если они узнают, то решат, что мы с ума сошли, – говорю я. – Но готов поспорить, что они сохранят все в секрете, если мы их попросим. Уверен, все нас поймут. Ну, может, за исключением Джона.

– Ну да, этому чуваку просто не терпится увидеть весь мир в огне, – соглашается Джо.

– Я в курсе.

– А ты в курсе, что Джон тайно влюблен в Эллу?

– Нет.

– Ну ты затупил! Джон лайкает все посты Эллы. И постоянно их комментирует. Каждый ее пост. Ты разве не заметил, что на Сборищах он все время ее игнорирует? – Джо приподнимает брови.

Я начинаю смеяться, стараясь делать это тихо.

– Да Элла вырежет его сердце, высушит на солнце и нарежет себе ломтиками для салата с пастой.

– О боже, Фрэнк, это отвратительно.

Секунду мы сидим, улыбаясь друг другу в темноте, но потом вспоминаем, о чем хотели поговорить.

– Я что хотела сказать, – говорит Джо. – Думаю, Джону можно доверять, потому что у мальчика есть собственный маленький секретик, capiche? [24] Понимаешь (ит.) .

Представив себе, как Джо, словно гангстер, шантажирует Джона, чтобы тот держал рот закрытым, я ухмыляюсь.

– Мне кажется, что он нормальный парень, – говорю я. – Да они все нормальные ребята. Если кто‐то и в состоянии понять, почему мы с тобой творим такую дичь, так это лимбийцы.

– Это точно, – отвечает она и делает глубокий вдох. – Ладно. Давай им расскажем.

Я встаю, протягиваю ей руку и помогаю встать с кровати. Мы возвращаемся в комнату Эндрю. Джон как раз выступает перед благодарной публикой:

– И потом я увидел, как он с ней исчез!

– С этой самой Брит Минз, – уточняет Элла.

– Я все сейчас объясню, – ко всеобщему удивлению, говорю я.

Все лимбийцы вопросительно на меня смотрят.

– Дело вот в чем… – начинаю я.

– У вас с Джо открытые полигамные отношения, – заявляет Эндрю.

– Именно так. Как ты угадал? – совершенно ровно спрашивает Джо.

– Да дайте ему договорить, – возмущается Элла.

– Короче, – начинаю я. – Мы с Джо пришли к соглашению. На случай возникновения определенных ситуаций, касающихся актов социализации романтического характера между мной и определенной представительницей женского пола, могущих повлечь усиление напряжения в отношениях с конкретными традиционалистски настроенными представителями нашей с вами национальности…

– Короче, мы просто делаем вид, что встречаемся, – объясняет Джо.

– А-а-а-а! – хором тянут лимбийцы.

– Значит, ты можешь спокойно встречаться с Ву и – как бонус – не выслушивать нотаций из‐за национальности и чести семьи, – говорит Элла.

– В точку, Элла, – отвечает Джо.

– А ты, значит, с Брит Минз? – уточняет Джон.

Я киваю и смотрю на Джо. Мы пожимаем плечами и разводим руками.

– Так вы сохраните наш секрет? – неуверенно спрашиваю я.

Элла прижимает ладони к вискам. На ее лице выражение радостного недоумения. Потом она нарушает повисшее в комнате молчание:

– А мне нравится! Крутая задумка! – говорит она.

Эндрю бьет кулаком воздух:

– Просто! Самая! Охренительная!

Элла глупо улыбается мне:

– Фрэнк, любовь тебе к лицу!

Джон вздрагивает от ее слов. Он хочет что‐то сказать, но просто двигает губами, не издавая ни звука, словно выброшенная на берег рыба.

Мне больно смотреть на то, как он страдает, я хочу сделать фейспалм, но вместо лица бью ладонью по дверному косяку.

– Мне надо отлить.

– По-настоящему, – спрашивает Элла, все еще держась за голову, – или понарошку?

Я отливаю совершенно по‐настоящему, а не понарошку. Шлепаю по дозатору с жидким мылом, мою руки и вытираю их полотенцем в цветочек, повешенным специально для гостей Сборища. Замечаю, что мои руки слегка дрожат. Мы с Джо раскрыли свой план. Это большой риск. Можно ли доверять лимбийцам? Они обещали молчать, но кто‐нибудь может проболтаться по неосторожности. Почему все должно быть таким сложным?