Инна Фидянина-Зубкова - Сахалинские каторжанки

— Я щас вас тисом накормлю.

Ну тисом, так тисом, идём искать тис — всё не кислая клоповка! Тис — это кустарниковая сосна с мохнатыми иголками и красными сладкими желеобразными ягодками. А косточки у этих ягодок ядовиты. Если их наестся, то можно умереть. Толик предупреждает:

— Одна девочка ела ягоды вместе с косточками и через час умерла, так её прямо в тисовых зарослях и нашли.

Я и Ирка равнодушно жуём тисовые ягоды, выплёвывая кости. Охота родительской ухи из кунджи да краснопёрки.

— Толик, пойдём к нашим, порыбачим.

Куда там! Этот пацан, как пёс, он пока своим носом весь остров не перероет, не успокоится. Тянет нас куда-то вглубь… А как мы дорогу к родительской палатке находили? Да шут его знает, видимо по запаху. Как припрёмся вечером к костру, нажрёмся ушицы и скулим, что хотим домой и спать. До дома то час ходьбы всего лишь. Родичи махнут рукой и отдадут нам ключи:

— Валите, малышня, по хатам, отдохнуть спокойно не даёте!

А выспавшись на мягких кроватях, утром мы прибегали к своим дорогим походникам и всё начиналось сначала. Толик:

— Бабы, айда костянику искать!

— А чё ни чернику? — вздыхаю я.

— А ещё волчья ягода есть, — вспоминает Ирка.

— Пробовали, фу, невкусная!

— А одна девочка наелась волчьей ягоды и умерла.

— Прямо под кустом.

— Говорят, костянику медведи любят.

— Медведи и детей любят.

— Вон в том году косолапый пацана задрал, а нас даже на похороны не пустили.

— Почему?

— Да вы что, не знаете? Там же только череп разжёванный был и ничего более.

— Фу!

Мы премся до медвежьей ягоды костяники, равнодушно жуём её, хрустя на весь лес косточками и вспоминаем родительские шашлыки да зовущий треск костра. Ай люли, ай люли, Сахалин, чёрт побери!

Жизть за МКАДом ужасна! Все так говорят. Водка, нищета, мафия, разборки, пистолетные дела, драки в подъездах, тупые подростки, бляди, проститутки. Особливо в монопрофильных городах. Но СССР слишком огромен! Где-то живут нелюди, а где-то люди. Не, нам во Мгачах недосуг дратися да устраивать потасовки во дворах. С утра встал и

надобь в школу, на работу,

надобь уроки делать по часа 2—4,

а ежели ни на работу, то

надобь сена накосить

надобь свиньям дать,

надобь курам зерна насыпать,

надобь в огороде раком постоять,

надобь в лес сгонять по грибы, по ягоды, за дикоросами,

надобь порыбалить, а ежели летом, то с ночёвкой,

надобь к морю побежать купаться, а это тож на цельный день,

надобь в лапту, классики, городки и скакалки, пряталки поиграть,

надобь дождаться зимы и кажный день на лёд — навагу, крабов потягать,

а коль ты баба или бабска дочка, то

надобь полы в дому пошоркать, сготовить завтрак, обед и ужин,

а хто по другому живёт, то с голодухи окочуривается,

и всё, хоронить идём, песнь печальную поём.

Где уж тут мордобои затевать да подъезды заплёвывать! Жить надобь.

Во Мгачах три библиотеки: 1) Центральная в Доме Культуры, 2) школьная и 3) близкая к моему дому — Восточная. Вот в неё то я и ходила. Там детский отдел, взрослый, научный и блатной «из-под полы». Моя мать была как раз блатная, то есть хорошая читательница, сдающая книги в срок. Поэтому она читала элитные журналы чуть ли ни самой первой: «Новь, Дружба народов, Новый мир, Иностранная литература, Роман-газета, Смена, Юность» и другие. Но ещё и кучу книг успевала перечитывать, чаще детективы. Сядет у печки, курит папироску «Беломор» и читает…

Не, я детективы не любила. Я в школу пошла почти в восемь лет. А через год записалась в библиотеку и взяла свою первую книжку (в 4 листа) написанную аршинными буквами «Цыпленок» Корнея Чуковского. Библиотекарь так странно на меня посмотрела! Но я сделала вид, что всё в порядке и гордо отправилась читать. Зря она так странно на меня смотрела, я раньше срока перечитала весь детский отдел и попросилась во взрослый.

— Взрослый раздел можно читать только с 14 лет, — холодно ответила тётенька библиотекарша.

Я насупилась:

— Ну хоть в научный то можно?

— В научный можно.

Но как же она ошиблась! В конце научного отдела гордо красовались тома всех классиков: наших и зарубежных. Я сделала вид, что разочарована и притворно вздохнула:

— Ну что ж, раз мне нельзя приключения, фантастику и детективы, буду читать то, что есть.

А потом я и за научную литературу принялась. Ну как совсем подросла.