Марк Вевиоровский - Сборник рассказов

Чуть дальше через проезд стоял одноэтажный корпус с высокой двускатной крышей, где в мое время находилась машиноиспытательная станция — там стоял двигатель от «Жигулей», на котором испытывали новый антидетонатор взамен ТЭС. После успешных испытаний оборудование разобрали и этот корпус предложили нам, новому подразделению, Сектору химических реакторов, но…

Ранее в этом здании было производство тетраэтилсвинца (ТЭС), самого распространенного антидетонатора в союзе (и самого ядовитого!).

Производство было токсичным настолько, что рабочие трудились там в резиновых изолирующих комбинезонах, и малейшее нарушение целостности резины приводило к смерти работника — это факт, о котором мне рассказал Игорь Козловский.

После смены прямо в комбинезоне каждый вставал под керосиновый душ, и только потом можно было переодеваться.

Естественно, все строительные конструкции здания были пропитаны парами ТЭС и в здании работать было смертельно опасно…

Антидетонатор, испытанный здесь, в производство не пошел — МХП не получило на него заявок, а промышленное производство этого продукта позже наладили в Китае по лицензии.

Производство ТЭС с московской площадки убрали сравнительно недавно, и этот продукт выпускают в других местах. А на это производство тут, на этой площадке стремился попасть мой близкий друг Игорь Козловский — там лучше платили, но мать его туда не пустила, и он ушел в армию.

Мать Игоря была очень деловая и решительная женщина, работавшая здесь и затем в МХП, но видел ее я всего один раз…

Вернемся к рассказам моего знакомого, что пришел сюда работать перед войной и вернулся с войны без ноги — он много рассказывал, но как все привычные к секретным работам никогда не рассказывал о работе.

Я вспоминаю удивительный случай — я недолго лежал в медсанчасти около фирмы Жукова (Люберцы-Дзержинск), и со мной в одной палате лежал штурман личного самолета Министра Минсредмаша. Мы с ним бывали в одних и тех же местах, посещали одни и те же закрытые объекты, и поначалу разговор не клеился.

Но стоило в разговоре назвать имя-отчество руководителя, с которым установился дружеский контакт, и добавить подробности, которые не могли быть известны посторонним, как получал ответный рассказ об особенностях рынка той местности, особенностях климата, города и т. п.

Так мы с ним и беседовали — не называя объект мы говорили о том, что ассоциировалось у нас с этим местом, с достопримечательностями…

И оба привычно соблюдали требования секретности!

Но вернемся назад — мой знакомый рассказал мне историю объекта «Голубое» — зарубежного филиала КБ №6, и о небольшом деревянном домике недалеко от входа на территорию.

Оказалось, что этот одноэтажный пустующий особнячок, на ступеньках которого я иногда с книжкой грелся на солнышке, и был изначально загородным филиалом КБ №6, и в палатах этого единственного тогда корпуса бывал мой знакомый!

Построили его примерно тогда, когда отец Ларисы Никитиной из нашей 15 группы МИХМ’а на тракторе съехал с Ленинградского шоссе и по вязкой целине двинулся в сторону станции Крюково. И показал пальцем место, где затем появилась электрическая подстанция, а затем и целый город Зеленоград.

«Голубое» было с другой стороны железной дороги и намного дальше деревни Андреевка, где обосновался ВНИИСПВ (Институт стеклопластиков и волокна).

Позже около «Голубого» понастроили пионерских лагерей, позади деревянного домика выросло громадное здание больницы с бассейнами, богатейшей физиотерапией и пристроенным зданием кардиохирургии — я неоднократно лежал там в хирургическом отделении.

Врачи и большинство обслуживающего персонала жили рядом с огороженной территорией в современных многоэтажных домах, завели рядом огородики, и лишь немногие ездили домой в Зеленоград на автобусе.

Со временем в «Голубом» стали появляться чернобыльцы и инвалиды-афганцы, к главному зданию пристроили тренажерный зал с богатым набором разнообразных тренажеров, стало проще навещать пациентов — а теперь это вообще коммерческое предприятие…

Я опять отвлекся.

На базе того, старого довоенного почтового ящика образовали новый, и это произошло, когда из Германии стали вывозить по репарациям оборудование заводов и архивы предприятий.

Новый почтовый ящик был образован для воспроизводства технологии определенного химического продукта — перекиси водорода, которая в фашисткой Германии использовалась как высокоэнергетическое топливо, в частности на пусковых катапультах самолетов-снарядов ФАУ.