Марк Вевиоровский - Сборник рассказов

Много лет я не имею сведений о положении дел с производством перекиси в Турции — скорее всего все построенное сравняли под бульдозер, но перекись продолжает занимать меня, но это уже другая история…

Пожалуй, последними из моих заявок были заявки «заказные», причем заказные даже без кавычек, а по существу.

У нас появился новый заместитель директора, заменив прежнего.

У меня с ним были неплохие отношения, мы были знакомы по работе с обезвреживанием отходов, были на «ты», и вот этот заместитель директора нашей организации захотел стать изобретателем.

Судя по всему, он и ранее «становился» изобретателем «участвуя» в заявках своих сотрудников, а теперь стал вынуждать меня «создать» изобретение с его участием.

Это вынуждение было активным с использованием всех приемов психологической обработки.

Чтобы отвязаться от него я задумал и осуществил буквальную аферу — предметом изобретения был завуалированный закон физики.

Но заявка прошла, А.С. было получено, но вспомнить его существо ее я уже не могу…

А последние заявки (но уже на получение патентов) были тоже заказными — при создании коммерческого Научно-производственного объединения «КРАСТ» учредители физические лица обязались оформить материалы для получения не менее четырех патентов на процесс получения перекиси водорода.

Заявки на получение патентов писал я, патенты мы получили на имя Русской финансовой компании и без указания имен авторов, и это был мой последний опыт в деле изобретательства…

А из всей сотни моих А.С. документально внедрены всего два — аппарат на Мосжиркомбинате и реактор для обезвреживания отходов…

— Можно ли рассчитывать на искренность ваших ответов?

— Естественно. Я намереваюсь отвечать самому себе.

— А вообще вы искренний человек?

— Сомнительно. А подчас — лживый.

— И какие цели преследует ваша ложь?

— Редко благородные, чаще — сиюминутные и малозначительные.

— Но все же, что вам больше свойственно: ложь или правда?

— Я — Дева, мне по гороскопу положено слишком часто говорить правду.

И чаще всего — совсем не вовремя.

— Вы — добрый человек?

— Добрый.

— Вас много обманывали?

— Много.

— И вы прощали?

— Раньше меня достаточно было обмануть в мелочи, и я прекращал всякое знакомство с этим человеком. Позже непримиримость поутихла, я мысленно стал оправдывать обманувшего меня обстоятельствами и иными причинами. Но по-настоящему прощать так и не научился.

— Чему вы учили своих детей?

— Ничему. Многие бравируют этим, уверяя, что дети растут на их примере. Это верно только тогда, когда в семье принято каждодневно обсуждать все вопросы и все проблемы, и поступки взрослых не только на виду у детей, но они еще вдобавок знают подоплеку этих поступков. У нас, к сожалению, это принято не было и дети росли сами по себе.

— Это плохо?

— Думаю, что плохо. По крайней мере, это быстро исключает родителей из воспитательного процесса.

— Вы знаете историю своего рода, своих предков? Кто они были?

— Не знаю. Моя мать, как я узнал после ее смерти, была незаконнорожденной дочерью моего деда, хотя он и удочерил ее по всем существовавшим тогда законам. И я сам — незаконнорожденный, отца своего никогда не видел. Предполагаю только, что у меня — по отцу — есть братья или сестры, причем старше меня. А род предков по линии деда — видимо, древний и обширный.

— Вы хороший руководитель?

— Плохой. Я не умею руководить людьми.

— Но вам ведь приходилось это делать? Я знаю, что под вашим руководством разработаны крупные проекты, созданы интересные установки. И даже новые структуры в духе времени.

— Да, все это было. Но удавалось лишь то, где было не руководство, а диктатура. Как правило, условия бывали таковы, что времени на нормальную работу не было. Была жесточайшая диктатура — делай так, как тебе сказали, и не умничай.

— Никакой инициативы? Шаг вправо, шаг влево?

— Не совсем. Была четкая постановка конкретной частной задачи, а дальше исполнитель действовал сам. Одним нужно было давать очень ограниченные, узкие задачи, другие были способны выполнять более емкие и менее формализованные задачи, но в любом случае это была диктатура.

— И такой метод руководства приносил положительные результаты?

— У меня сложилось впечатление, что только так и можно руководить.

— Как вы относитесь к женщинам?

— Положительно.

— А конкретнее? Любите ли вы женщин? Любят ли они вас?