Элизабет Страут - И снова Оливия

— На что жалуемся? — спросила она, и Оливию не смутил ни ее тон, ни сама постановка вопроса.

— У меня был инфаркт, и вас, судя по всему, назначили со мной нянчиться.

— Ну, я бы так не сказала, — парировала Бетти. — Я не нянька, а младшая медсестра.

— Замечательно, — сказала Оливия, — называйте себя как хотите. Вам все равно придется со мной нянчиться.

Выйдя на кухню немного позже, Оливия увидела из окна пикап, на котором приехала Бетти, на заднем бампере красовался этот мерзкий стикер с рыжим типом, президентом Америки. Оливия похолодела. Глубоко вдохнув и выдохнув, она вернулась к Бетти и громко, отчетливо произнесла:

— Значит, так, о политике мы не разговариваем. Ясно?

Бетти пожала плечами:

— Ладно, как скажете.

При воспоминании о том стикере на бампере Оливию каждый раз передергивало. Но спустя несколько дней она привыкла к Бетти. Выяснилось, что эта женщина много лет назад училась у Оливии; сама Оливия ее не вспомнила бы, зато Бетти помнила:

— Вы часто отправляли меня к директору.

— За что? — спросила Оливия. — Что вы могли натворить?

— Я болтала на уроках. Не закрывая рта.

— И за это я отправляла вас к директору?

Бетти кивнула:

— Я это делала нарочно. Я была влюблена в него по уши.

Оливия смотрела на нее из другого конца комнаты.

— Ой, как же я в него втрескалась, — продолжала Бетти. — Мистер Скайлер. Обалдеть.

— Джерри Скайлер, — сказала Оливия. — Хороший был человек, мне он тоже нравился. Он всем и всегда говорил: «Вы отлично справляетесь». Поднимал настроение.

— Точно! — расхохоталась Бетти. — Он всегда так говорил. В общем, он мне реально нравился. Я тогда была худышкой, — она провела ладонью по груди, — и как бы умненькая. И по-моему, он понимал, что я не дурочка. Хотя кто знает. Но, блин, я была без ума от этого парня. — Бетти качнула головой и направила указательный палец на Оливию: — Вы отлично справляетесь.

В четыре часа появлялась другая женщина, звали ее Джейн. Она была приятной, услужливой, но Оливия находила ее скучной. Джейн готовила ужин, затем Оливия говорила ей, что хотела бы побыть одна, и Джейн поднималась наверх. А просыпаясь по утрам, Оливия обнаруживала в доме еще одну женщину, но та уходила, как только приезжала Бетти.

Через несколько дней, в четыре часа, когда должна была явиться Джейн, Бетти открыла входную дверь, поздоровалась, но голос ее звучал как-то иначе, в нем поубавилось вежливости. Оливия встала и вышла в прихожую. На пороге стояла молодая темнокожая женщина в ярком персиковом шарфе на голове и длинном платье вроде балахона, тоже персиковом, но более темного оттенка.

— Привет, привет, — сказала Оливия. — Смотрите-ка, вы похожи на бабочку! Входите же.

Девушка улыбнулась, показав ряд ослепительно белых зубов.

— Здравствуйте, миссис Киттеридж. Меня зовут Халима.

— Рада познакомиться, — ответила Оливия и повела девушку в гостиную.

Халима огляделась:

— Большой дом.

— Слишком большой, — подхватила Оливия. — Располагайтесь.

Бетти удалилась, не проронив ни звука, чем возмутила Оливию. А Халима сразу принялась за дело: нашла чем заняться на кухне, спросила Оливию, что ей приготовить, и перестелила постель в гостевой спальне, хотя на часах было всего пять. Оливия все это время сидела в гостиной.

— Посидите со мной, — позвала ее Оливия, и девушка вошла в гостиную, села, и Оливия снова подумала, до чего же она красивая. — Я буду звать вас Бабочкой.

Девушка улыбнулась, сверкнув белыми зубами:

— Окей, но моя имя — Халима.

— Скажите-ка, мисс Халима Бабочка, вы, наверное, живете в Ширли-Фоллз?

Халима подтвердила ее догадку. Отучившись в Общественном колледже Центрального Мэна, она получила диплом младшей медсестры — девушка слегка развела руками, но благодаря ее платью, казалось, помахала крыльями, — и вот она здесь.

— Вы родились в Америке? — допытывалась Оливия.

— В Нэшвилле. А пятнадцать лет назад моя мама переехала сюда.

— Она, случаем, не была в тех лагерях в Кении?

— Вы знаете о лагерях? — оживилась Халима.

— Конечно. Думаете, я дура беспросветная?

— Нет, я так не думаю. — Халима откинулась на спинку кресла. — Мама провела в лагерях восемь лет, и только потом ей удалось выбраться сюда.

— Вам здесь нравится? — спросила Оливия.

Девушка лишь улыбнулась в ответ и, помолчав, предложила:

— Давайте приготовим вам что-нибудь поесть. Вы такая худенькая.

— Никогда в жизни я не была худенькой, мисс Халима Бабочка, — рассмеялась Оливия.