Элизабет Страут - И снова Оливия

— В те годы, — сказала она, — людям часто бывало стыдно. То есть людям вроде меня. Очень стыдно. — Она откинулась на спинку кресла.

— Продолжайте, — попросила Оливия.

Передохнув, Изабель снова выпрямилась и рассказала, как в один прекрасный день она упаковала вещи и двинула на побережье штата Мэн, в Ширли-Фоллз.

— Я ведь говорила вам, что в Ширли-Фоллз я училась в старшей школе, — перебила Оливия. — В малюсеньком Уэст-Аннет, где я родилась, старшей школы не было, вот я и училась в Ширли-Фоллз, как и мой муж.

Изабель терпеливо пережидала, обхватив раздувшимися пальцами рукоятку своей трости.

— Ладно, рассказывайте дальше, — сказала Оливия. — Я больше не стану вас перебивать.

Словом, продолжила Изабель, в том городе она никого не знала, и, надо полагать, именно по этой причине она решила там поселиться. Но ей было очень одиноко. Она нашла няньку для своей дочки и устроилась на работу в администрацию обувной фабрики; ее назначили секретаршей начальника отдела, и в том отделе было полно женщин.

— Я воображала себя лучше этих женщин, — сказала Изабель. — Правда. Год за годом я работала рядом с ними и думала: «В старшей школе я была отличницей и могла бы стать преподавателем, если бы не родила Эми, а ни одна из них никогда бы не стала преподавателем». В таком ключе я и рассуждала. — Изабель встретилась глазами с Оливией.

«Ей-богу, — подумала Оливия, — честности ей не занимать».

Однако женщины из ее отдела оказались настоящими подругами. Когда Эми было шестнадцать, грянул гром. Изабель узнала, что дочь завела отношения с учителем математики. Сексуальные, уточнила Изабель. И она впала в бешенство.

— Знаете, что я сделала? — Она посмотрела на Оливию, и та заметила, что глаза у ее собеседницы уменьшились и покраснели.

— Откуда мне знать, — ответила Оливия.

— У Эми были прекрасные волосы. Длинные волнистые светлые волосы… достались ей от отца, не от меня, и когда я узнала об учителе математики… Оливия, я вошла в спальню моей девочки с портновскими ножницами и… и отрезала ей волосы. — Изабель отвернулась, сняла очки и провела ладонью по глазам.

— Хм, — призадумалась Оливия. — Кажется, я могу это понять.

— Можете? — Изабель смотрела на нее, надевая очки. — Я не могу. Нет, разумеется, если я сделала это, я должна понимать зачем, но, ох, это воспоминание преследует меня, как можно так поступить со своим ребенком!

— А сейчас вы с ней ладите? — спросила Оливия.

Черты лица Изабель мгновенно разгладились.

— Да, она любит меня. Не пойму за что, я ведь была не очень хорошей матерью, и потом, я всегда была несколько замкнутой, с людьми общалась мало, и поэтому у Эми не было друзей, но теперь она живет в Де-Мойне, у нее сын тридцати пяти лет, он в Калифорнии занимается чем-то компьютерным. И да, Эми правда любит меня, и мало того, здесь я живу за ее счет.

Оливии захотелось взглянуть на фотографию Эми, и Изабель ткнула пальцем куда-то за спину Оливии, та обернулась и увидела целый ворох снимков. Девочка была много старше, чем представлялось Оливии, но она тут же припомнила, какой юной была Изабель, когда родила дочку. Эми — коротко стриженная седеющая женщина, но лицо у нее оставалось гладким и приятным.

— Та-ак… — Оливия не торопясь перебирала снимки. — Ну, я тоже была не очень хорошей матерью, — сказала она, оборачиваясь к Изабель. — Однако сын любит меня. Теперь. После моего инфаркта он, кажется, повзрослел. Кем работает Эми? — спросила Оливия.

— Она врач, — ответила Изабель. — Онколог.

— Ничего себе, — сказала Оливия. — Это надо же, работать с раковыми больными изо дня в день.

— Я тоже думаю, что это очень трудно, но она увлечена своей профессией. Знаете, ее первый сынишка умер в полтора года. Не от рака. Синдром внезапной детской смерти. Эми тогда училась на медсестру, а потом продолжила учебу. Вышла замуж за врача, за педиатра.

Оливия нашла это поразительным:

— Ну и дела. Ведь мой сын тоже врач, живет в Нью-Йорке.

— Нью-Йорк! — воскликнула Изабель и спросила, какая специальность у сына Оливии.

— Подиатр, — ответила Оливия. — Люди в Нью-Йорке много времени проводят на ногах. Пациенты к нему валом валят. — Она посмотрела на ряд статуэток, стоявших на полке у окна.

— Они принадлежали моей матери, — пояснила Изабель.

— А когда же вы вышли замуж? — снова переключилась Оливия на свою собеседницу.

— О, я вышла за прекрасного человека, он был фармацевтом…

— И я вышла за фармацевта! — почти прокричала Оливия. — Его аптека находилась прямо здесь, в Кросби, и он был чудесным, чудесным человеком. Генри был само чудо.