Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

Это был лишь один эпизод из жизни Миледи. Но были и другие, не менее яркие.

Евгения, однако, от описания всего этого в своей статье удержалась. Сейчас у нее была другая задача — рассказать о таинственном исчезновении Миледи вместе со своим любовником-киллером. О двойном убийстве в Италии, об отказе супругов Мидовских признать в погибшей свою дочь, о странной замене родителей на похоронах подставными людьми.

Ну и, конечно же, о важных чинах из спецслужб, не желающих пролить свет на эту загадочную историю. Весь пафос небольшой статьи был направлен именно на них.

Статью Альшиц отнесла в ту самую газету, куда ее сватали на должность главного редактора. Через день статья вышла на первой полосе.

Реакция генерала Панова была почти мгновенной. Он передал Альшиц предложение встретиться в любое удобное для нее время. Назначив час, Евгения злорадно улыбнулась. Видно, генералу кто-то накрутил хвост.

Панов между тем оказался в сложной ситуации. Приказ нейтрализовать журналистку обсуждению не подлежал. Но существовала одна почти неразрешимая проблема. Панов не знал, что ей сказать. Потому-то он и распорядился оберегать его от звонков Евгении.

После их предыдущего разговора генерал дал своим людям задание выяснить, что на самом деле произошло под Террачиной. Имевшиеся на этот счет материалы сути дела не раскрывали. Однако итальянские коллеги выслушали просьбу о помощи с холодным равнодушием и практически отказались сотрудничать. Они твердо стояли на том, что Мидовская и Олейник были убиты неизвестными. Скорее всего, киллерами русской мафии. Это подтверждали и официальные документы.

Но Панов был тоже не лыком шит. Сделав вид, что поверил итальянцам, он тем не менее добился разрешения на эксгумацию. Разумеется, сам он на нее в Италию не поехал, а послал опытных сотрудников.

Когда могила с соблюдением всех формальностей была вскрыта, она оказалась пустой. То есть два гроба в ней лежали, а вот тела из них куда-то исчезли.

Такого поворота Панов не ожидал. Выслушав по телефону доклад из Италии, генерал спросил у своего человека:

— А как объясняют этот факт итальянцы?

— Сами удивлены. Или делают вид.

— Конечно, делают вид, — сказал Панов. — Ты их пробовал раскрутить?

— Пробовал. Глухо.

— Есть соображения, зачем им был нужен этот трюк?

— Есть. Не по телефону.

— Понятно. Считаешь, эта парочка жива?

— Не исключено.

— Значит, игра? Покрутись там еще немножко. Возможно, удастся нащупать, в чем тут хитрость.

— Постараюсь.

Нащупать в Италии ничего не удалось. Тамошние коллеги не пожелали обсуждать списанное в архив дело.

Из всего этого Панов понял одно: Олейнику, вероятно, опять удалось вывернуться, и не исключено, что рано или поздно суперкиллер где-то засветится. Может быть, даже в Москве. И к этому следовало быть готовым.

Разумеется, выкладывать эти новости Евгении Альшиц он не собирался. Но унять журналистку было необходимо.

— Что же вы, Евгения, нарушаете наши мирные соглашения? — с показным добродушием спросил у Альшиц генерал.

— Я? — Евгения вскинула брови. — По-моему, это первым сделали вы.

— Уж будто бы!

— Конечно. С нашей прошлой встречи прошло два месяца. Никогда не поверю, что вам не удалось ничего узнать.

— Все дело в том, что неприятность с вашей племянницей…

— Забудьте о том, что Мидовская моя племянница, — невежливо оборвала Панова Евгения.

Генерал едва сдержался, чтобы не ответить грубостью.

— Хорошо, — сухо сказал он. — Вся эта история, госпожа Альшиц, произошла в иностранном государстве. А на чужой территории, как вы понимаете, мы связаны по рукам и ногам.

— Вы знали это и два месяца назад, однако обещали разобраться. Что там произошло на самом деле?

— Итальянские коллеги представили нам официальные данные, что убитыми были Константин Олейник и Людмила Мидовская.

— И это все, что вам удалось выяснить?

— А чего бы вы еще хотели?

— Например, узнать, кто их убил и за что.

— Здесь одни догадки. Но наиболее убедительная версия — бандитские разборки.

— А кому и зачем понадобилось вместо настоящих родителей приводить на похороны подставных людей?

— Это журналист, дававший оттуда репортаж, что-то напутал.

— Я ведь могу спросить у него.

— Спросите. Он разве знал родителей погибшей в лицо?

— Нет, — вынуждена была признать Альшиц. — Он поверил на слово итальянцам.

— Вот видите! — Панов усмехнулся. — Значит, он никакой не свидетель.