Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

Приближения джонки Алеша не заметил. Она появилась внезапно прямо перед его носом и скалящийся негр протянул ему руку. А потом Алеша оказался в лодке и, не успев ничего понять, был оглушен предательским ударом по голове…

Тимур согласился с тем, что о постигшем Жанну несчастье должны знать только они двое. Но сидеть сложа руки в надежде, что к жене когда-нибудь вернется память, он не собирался.

— Может быть, мне нужен еще один стресс, чтобы мозги встали на место? — сказала Жанна. — Знаешь, клин клином.

— Так что же, ждать, когда тебе кирпич с крыши свалится на голову? — спросил Тимур.

— Это уж слишком! — невесело усмехнулась Жанна.

Тимур был настроен решительно. Он взял все в свои руки, и уже через несколько дней раздобыл телефон профессора Иерейского, чей авторитет был столь велик, что его фамилию произносили с придыханием. Это медицинское светило мирового масштаба, уверяли знающие люди.

Иерейский с помощью гипноза лечил то, перед чем пасовали другие врачи: алкоголизм, фригидность, наркотическую зависимость и, главное, амнезию. Он принимал на дому, и гонорары у него были как у заокеанской рок-звезды. Тимур, однако, даже не стал обсуждать вопрос о плате за лечение. Ему важно было, чтобы профессор согласился помочь Жанне.

Специалист по гипнозу жил в только что отстроенном чистеньком особнячке на краю подмосковной деревеньки, постепенно превращающейся в очередную резервацию для богатых.

Здесь повсюду кипела стройка, и кое-где уже красовались терема красного кирпича, белокаменные виллы и даже целые дворцы с затейливыми башенками, обнесенные крепостными стенами.

На участке Черейского рядом с незаконченным гаражом стоял новенький серебристый «Форд», заботливо укрытый полиэтиленовой пленкой. Внутри вылизанный дом профессора поражал продуманным дизайном. Все — от мягкой мебели из натуральной кожи до антикварных безделушек — говорило о том, что профессор дерет с пациентов три шкуры.

Сам Черейский, со свисавшими до колен руками и небольшим горбом, походил на пожилую обезьяну, если бы ту нарядили в крахмальную рубашку, галстук-бабочку и дымчатые очки в тяжелой оправе, за которыми не было видно глаз. Однако почти карикатурная внешность профессора искупалась его величественными манерами. Он передвигался и жестикулировал с подчеркнутой неторопливостью, словно в рапидной съемке. И совершенно ошеломляющее впечатление производил его голос. У профессора неожиданно оказался такой густой и сочный бас, что было удивительно, как это он рождается в таком щуплом теле.

К Черейскому приходили на поклон многие знаменитости, чьи фотографии с благодарственными надписями лежали под стеклом на письменном столе. И тем не менее появление в доме Неподражаемой его взволновало. Жанна поняла это, когда случайно обратила внимание на его руки.

Длинные пальцы профессора судорожно шевелились во время разговора, точно хищные щупальца. Это было неприятное зрелище, и Жанна поспешно подняла глаза. Подняла — и натолкнулась на пристальный взгляд Иерейского. Он на минуту снял дымчатые очки и оценивающе оглядывал Жанну с головы до ног глазками-буравчиками. Жанна невольно вздрогнула.

— Нервишки у вас ни к черту, Неподражаемая! — с каким-то тайным удовлетворением заметил профессор. — Что ж, будем работать. Только не ждите от меня мгновенного чуда. Потребуется время.

— Лишь бы был результат, — сказал Тимур.

— Будем надеяться. Только ваша супруга должна мне помочь.

— Чем?

— Полнейшим доверием. И послушанием.

— Постараюсь быть паинькой, — сказала Жанна, машинально протягивая руку к красивому пасхальному яйцу, стоявшему на столе.

— Осторожно!.. — вдруг крикнул Черейский так, что в люстре звякнули плафоны.

Жанна испуганно отдернула руку:

— Извините…

— Это настоящий Фаберже, — пояснил профессор. — Я им очень дорожу. Итак, завтра… Нет, завтра ведь у нас четверг, да? Я по четвергам в первой половине дня консультирую в Институте Сербского… Значит, прошу ко мне послезавтра ровно в полдень. Без опозданий. И, пожалуйста, одна, без супруга. Таковы мои правила.

Выйдя от Черейского, Жанна и Тимур переглянулись.

— Как он тебе? — спросила Жанна.

— Довольно странный субъект.

— Мягко говоря. Не знаю, какой он специалист, но жадина ужасный. Как он над этим яйцом затрясся. Словно Кощей Бессмертный, у которого в яйце смерть.

— Ладно, — сказал Тимур, — это его проблемы.