Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

— Я, собственно, не по этому поводу решил тебя потревожить, — сказал Боря. — Тут, видишь ли, такое дело. Общественность считает, что давно уже пора заложить твою звезду.

— Какую звезду?

— Как это какую? — слегка растерялся Адский, — Именную, конечно. Как у Шульженко, Утесова, Руслановой.

— И где же это предполагается сделать?

— Естественно, у «России». На Площади звезд. Да ты что, не проснулась еще?

Жанна промолчала, лихорадочно соображая. Кажется, она что-то слышала об этом. Более того, ей даже смутно припомнилась площадка перед Концертным залом: именные звезды на плитах, окаймленные небрежно покрашенным цементом, стертая позолота, загаженные воронами и затоптанные подошвами фамилии под слоем брошенных окурков. Жалкое зрелище!

— А зачем это нужно? — спросила Жанна.

— Ну как?… — опешил Адский. — Это же всенародное признание. Я уже имел разговор в оргкомитете.

— В каком оргкомитете?

— В оргкомитете Площади звезд. Они всеми руками «за»!

По тону Адского Жанна поняла, что идея с закладкой звезды принадлежала ему. Добрый Боря решил сделать Арбатовой такой подарок, чтобы заставить ее взбодриться, снова войти в колею. Но сейчас это было совсем некстати.

— А нельзя с этим подождать? — спросила Жанна.

— Все можно, — обиженно ответил Адский. — Можно даже, чтобы звезду заложили посмертно. Во всяком случае, после моей смерти.

— Ну хорошо, не обижайся, Боренька, — со вздохом сказала Жанна. — Раз надо, значит, надо. От меня-то лично что требуется? Прибыть на закладку при полном параде?

— В общем, да… — Адский замялся. — Если не считать того, что вся эта петрушка не совсем бесплатно.

— То есть?

— Как ты понимаешь, работа и материал чего-то стоят. Ну и потом — сцена, свет, музыка, фейерверк. Это же целое шоу.

— И почем нынче такое шоу?

— Двести тысяч.

— Рублей?

— Долларов, разумеется. Это по минимуму.

Жанна даже задохнулась.

— Ты шутишь, Боря! — сказала она.

— Какие шутки? Я своими глазами видел их расценки.

— Но это же с ума сойти! Неужели никто не отказывался?

— Были прецеденты, — неохотно сказал Адский. — Например, Слава Зайцев весь оргкомитет, извини, в жопу послал. Открытым текстом.

— Я так не смогу, — вздохнула Жанна. — А мог бы ты за меня это сделать? От моего имени.

— Платить не обязательно, — сказал совершенно увядший Боря. — Можно просто дать пару концертов в «России». Выручку — им.

О каких концертах могла идти речь, если Жанна тряслась от одной мысли даже о репетиции!

— Нет, Боренька, — сказала Жанна. — Спасибо за заботу, но нет. Я на это не пойду.

Адскому потребовалось некоторое время, чтобы пережить услышанное.

— Ну и хрен с ним! — вдруг весело сказал он. — Я, честно говоря, когда узнал, как некоторые, ни черта собой не представляющие, покупают себе эти самые звезды, мне прямо худо стало. А ты молодец! Узнаю Арбатову! Неподражаемая и есть Неподражаемая! Когда объявишься, Жанночка?

— Завтра! — сказала Жанна.

Повесив трубку, она не стала жалеть о своем спонтанном решении. Хватит прятать голову в песок. Пора наконец выяснить, годится она на что-нибудь или нет.

За роялем Жанна повторила несколько песен из репертуара Арбатовой, получавшихся у нее удачнее прочих.

С них и начали репетицию. Жанна, умирая каждую секунду, кое-как закончила первую пес

ню. По напряженной тишине она поняла, что вышло скверно. Музыканты растерянно переглядывались между собой, а от нее прятали глаза. Боря Адский нервно закурил, хотя не делал этого уже лет пятнадцать.

— Вижу, что удивила вас не по-хорошему, — сказала Жанна с кривой улыбкой.

Никто не рискнул ей возразить. Только Адский протестующе воскликнул:

— Да все нормально, Жанночка! Сейчас впоешься! — Он поперхнулся сигаретным дымом и надсадно закашлялся.

— Не бросай мне спасательных кругов, Боря! Не надо! Сама буду барахтаться! — резко ответила Жанна. — Давайте следующую!..

Она вдруг страшно разозлилась на себя и следующую песню начала такой атакой, что уже на четвертом такте разошлась с музыкантами.

— Извините, Жанна Максимовна, — потупился бас-гитарист. — Это я лажанулся.

Жанна знала, что он соврал. И это взбесило ее еще больше. Не помня себя, она принималась петь снова и снова, пока окончательно не выбилась из сил. Ей хотелось заплакать, но слез, как назло, не было.

— Мартышкин труд! — сказала Жанна. — Все свободны. Спасибо!..

Адский проводил Жанну до машины, в которой подремывал Вася Кочетков.