Алла Зубова - Под знаком Стрельца

Бухарестцы не без гордости называют свой город маленьким Парижем. Мне тогда трудно было судить об этом, так как я ничего, кроме городов своей страны, не видела. Но Бухарест поразил меня неброской акварельной красотой тихих улиц в шпалерах лип и тополей. Они расходятся лучами от небольших площадей, в центре которых монументальные скульптурные композиции. Народные герои на вздыбленных конях или в длинных тогах, с ореолом лавровых венков.

Неподалеку от центра города расположены кварталы — Королевский и Министерский. Здесь на уютных улочках одна подле другой находятся виллы, бывшие еще совсем недавно в частном владении состоятельных граждан. Теперь они перешли в собственность муниципалитета. Хозяева этих вилл либо уехали за границу, либо потеснились, поделив апартаменты с рядовыми гражданами. То, что стало общим достоянием, не обихаживалось так заботливо, как в личной собственности, но все равно бродить по этим улочкам было для меня большим удовольствием. Все, что могла создать фантазия архитектора или каприз заказчика, было явлено взору. Ни одна постройка не похожа на другую: балконы, эркеры, мансарды, лоджии, лестницы, фонари… Словно парад красавиц. И каждой свое имя — Камелия, Гортензия, Маргарита — высеченное на каменном фронтоне. Весной эти улочки и дома утопали в кущах сирени, летом — в цветах жасмина, осенью — в багряных ветвях кленов, зимой — в белом сверкающем инее. Создавалось впечатление нереальности, будто оказываешься вдруг в игрушечном городе, созданном волшебными мастерами.

Много лет спустя, путешествуя по Италии, в небольшом городе Римини, родине великого Феллини, я сразу почувствовала, что была здесь когда-то и все мне хорошо знакомо: улочки с изящными виллами, утопающими в цветах. Каждая прелестна по-своему. И снова нахлынуло на меня ощущение нереальности, детского восторга, будто я вернулась в Королевский квартал Бухареста, где прожила пять счастливых лет.

Работать приходилось много. Знания, полученные в московском вузе, оказались недостаточными. Здесь я столкнулась с несколько иным толкованием произведений русской классической и советской литературы. Профессора, доценты, старшие преподаватели были выходцами из России. Большинство из них получили образование до революции. Их анализ творчества писателей и поэтов опирался на исследования не только Белинского, Добролюбова, Писарева, но и множества литературоведов, чьи имена я знала понаслышке либо вообще не знала. Не было привычного мне деления образов на положительные и отрицательные. Они рассматривались в конкретных исторических условиях. В лекциях и беседах постоянно назывались русские историки и философы — Ключевский, Соловьев, Погодин, Розанов, Булгаков. В наших вузовских программах серебряному веку русской поэзии, творчеству Бунина, Куприна отводилось так мало часов, что великие имена мелькали в сознании студента, словно телеграфные столбы за окном курьерского поезда. Здесь их основательно изучали, целый курс был посвящен Блоку, Северянину, Иванову, Бальмонту, Надсону, Гумилеву, Ахматовой. Правды ради надо сказать, что очень скоро их стали теснить иные имена, и государственная граница уже не стала так заметно разделять вузовские программы дружественных стран. Но тогда, на первых порах, я торопилась наверстать упущенное и, преподавая студентам, увлеченно училась сама.

Ностальгия — болезнь коварная. Ни интересная работа, ни красота природы, ни материальный достаток не избавляют от отхватывающей вдруг черной меланхолии, когда все ценности теряют цену, когда все милое становится немилым.

Несказанно обрадовалась, когда мне предложили поработать переводчицей на фестивале кукольных театров. Это был не просто фестиваль, а большой праздник, приуроченный к Шестому конгрессу международной организации деятелей кукольного театра — УНИМА. Мастера марионеточного искусства всего мира объединились в союз в 1929 году. Конгресс проводится в разных странах через каждые два-три года. На этот раз хозяйкой Международного форума была Румыния. В Бухарест съехалось множество разноязыких гостей. Советский Союз представлял театр кукол Сергея Образцова.

Лето 1958 года выдалось очень сухим и жарким. Самый разгар туристического сезона. Однако всех участников фестиваля удобно разместили. Сергей Владимировича поселили в фешенебельном отеле Антей-Палас в самом центре города. Артистов, художников, реквизиторов — в гостинице для туристов, которая тоже находилась в центре города. Иначе нельзя, так как программа фестиваля была очень плотной. В трех театрах шло в день по три представления. Непременные пресс-конференции, фиксированные часы завтрака, обеда, ужина. Город посмотреть надо? Сувениры купить надо? Всем хотелось успеть всюду, поэтому темп жизни этой недели был бешеный.