Стелла Прюдон - Дедейме

– Эрке! Эрке! – услышала она надрывающийся голос матери.

Ханна стояла у крыльца, переминаясь с ноги на ногу. Летом дверь в доме оставляли открытой и ветер поддувал белую занавеску, которая резвилась и трепетала, ударяясь о закрытую решетку. Крыльцо обвивали чайные розы. Еще мгновение, и решетка была открыта, а из-за занавески выглянула заспанная и взлохмаченная Эрке, поспешно застегивающая пуговицы на халате.

– Ну наконец! – недовольно буркнула Ханна. – А то зову-зову, а никто не идет. Мне с тобой говорить надо.

Эрке и Ханна прошли на террасу. Из сада доносились ароматы роз, пионов и нарциссов. Летом терраса превращалась в центр жизни: здесь ели, пили чай, играли в нарды и разговаривали.

Пол под навесом был устлан художественной мозаикой, которую сделали по эскизам Эрке. Она старалась создать вокруг себя красоту, и ее дом и двор напоминали музей, поэтому братья частенько приводили своих знакомых показать мозаику и заводили их в дом – там были лепные потолки. Эрке не возражала и даже гордилась. Она всегда стремилась к художественному творчеству. Но родители решили, что она станет юристом, и на этом вопрос о ее профессии был закрыт.

– Мама, ты выглядишь уставшей! – Эрке внимательно посмотрела на мать. – Как ты себя чувствуешь?

– Плохо чувствую.

– Что-то случилось? Я знала!

– А-а-а-а, – Ханна махнула рукой. – Весь ночь спать не могла, все думала, думала. Весь ночь думала о Шекер.

– Да? – удивилась Эрке. – А что случилось? Что с ней?

– Э-э-э! Это горе на мою голову! Наказание! – Ханна вздохнула. – Вчера что сказала Галям? Те только спросили, придет Зинка или нет? Что она им ответила? Скажу – не поверишь!

– Что она им ответила? – с нетерпением спросила Эрке.

– Вы, говорит, мою маму Зину не трогайте. Она, говорит, лучше всех вас, и не вашего ума дело, придет она или не придет. Занимайтесь, говорит, своими делами и в чужие дела нос свой не суйте!

– О-ё, так и сказала? – раскрыв рот от удивления, спросила Эрке.

– Папамну [9] Клянусь отцом. , я же врать не буду! – Ханна отломила кусочек от лежащего в ее тарелке лаваша и, поцеловав его, произнесла: – Клянусь хлебом, так и сказала! Слов в слов мне передали Гали, бог видит, не соврали.

– А дальше?

– Потом что было! Вой эри ме [10] Горе мне! . – Ханна вздохнула и продолжила шепотом, опасаясь, что ее могут услышать. – Я ей запретила платье одевать и к людям выходить. Наказывать ей хотела. Оставайся, говорю, на кухне, помогай, говорю, девочкам работать. Так она специально, когда Зинка на кухню вошла, перед ней в обморок упала! Чтобы та подумала, что мы ее не кормим, и чтобы к себе забрала! Какая тварь неблагодарная! Не кормим мы ее! Придумала мне тоже!

Ханна обхватила голову руками и стала ритмично водить ей из стороны в сторону, вперед и назад.

– Какое наказание мне бог послал! Чем я это заслужила? Она меня в могилу сведет, стакан чая мне не подаст на старости лет!

– Мама, а она тебе разве говорила, что хочет уйти к Зинке? – остановила ее причитания Эрке.

– Доченька, – Ханна сделала глубокий вдох, – ты что думаешь, я не вижу? Я уже много лет на этот свет живу. Мне ничего не надо говорить, у меня свой глаза же есть.

Ханна поправила выцветшую косынку и затянула ее в тугой узел на затылке.

Эрке закивала, как бы признавая свою ошибку.

– Ну давай я с ней поговорю! – предложила она.

– Если сможешь, узнай, кто ее настроил против меня? Рая? Я знаю, она меня не любит, злая она. Она гадюка, не знаю, как я могла такую гадюку родить? Могла сказать ей обо мне гадостей. – Ханна сделала паузу, ожидая реакции Эрке. Но та промолчала, поэтому Ханна продолжила:

– Поговори с Шекер по-своему, скажи, что мать умрет, если она себя так вести будет. Пусть она мать-отец слушается. Не та мать, что родила, а та, что воспитала. Скажи ей потихоньку, чтобы она не знала, что я тебя просила. У меня сердце болит, ночи спать не могу. – Ханна стала трясти халат в районе левой груди.

– Мама, ты только не нервничай, – заволновалась Эрке. – Ты таблетки сегодня принимала?

– А-а-а, – Ханна раздраженно махнула рукой, – мне что сейчас, до таблеток твоих? Мне сейчас проблемы надо решать, а не ерундой… – Ханна резко замолчала и приложила палец к губам, потому что за ними внезапно, как из ниоткуда, появился Гарик. Он стоял в белой майке прямо за Эрке и чесал живот.

– Доброе утро! – отчеканил Гарик. – Что тута за проблемы?

Ханна промолчала. Гарик вопросительно взглянул на Эрке. Он хотел быть в курсе всего, не пропустить ни одной, даже самой незначительной, новости. Но обе женщины знали, что ему ни за что нельзя доверять важных тайн, если только не хочешь, чтобы они стали достоянием всего города. Ханна поймала взгляд Эрке, а потом посмотрела на Гарика и засмеялась.